Побеждал одной газетной строкой

Осно­ва­тель «Вечёр­ки» был убеж­дён: от кор­руп­ции спа­сёт толь­ко глас­ность

Сра­зу несколь­ко жур­на­ли­стов раз­ных воз­рас­тов, сто лет не общав­ши­е­ся друг с дру­гом, про­жи­ва­ю­щие в раз­ных горо­дах и даже стра­нах, вдруг в нача­ле апре­ля нахо­дят друг дру­га по теле­фо­ну, что­бы напом­нить — 10 апре­ля испол­ни­лось бы 90 лет осно­ва­те­лю «Вечер­ней Уфы» Явда­ту Бах­ти­я­ро­ви­чу Хуса­и­но­ву. Или про­сто Яше. Так его назы­ва­ли про меж собой това­ри­щи, дру­зья, кол­ле­ги и даже выс­шие чинов­ни­ки в двух «Белых домах» — на ули­це Тука­е­ва и про­спек­те Октяб­ря.

Мог не только головой, но и руками

Я про­ра­бо­тал под его руко­вод­ством 30 лет, но и по сей день оста­ет­ся загад­кой сим­би­оз, жив­ший орга­нич­но в моем редак­то­ре: мяг­кость, чело­ве­ко­лю­бие, застен­чи­вая интел­ли­гент­ность и вдруг бой­цов­ское бес­стра­шие, когда при­хо­ди­лось защи­щать от напа­док «свер­ху» «Вечер­ку» и ее жур­на­ли­стов. Тут он шел до кон­ца. Какое точ­ней­шее попа­да­ние — руко­во­ди­тель на сво­ем месте по всем каче­ствам. Ред­чай­ший, к сожа­ле­нию, слу­чай. Вот бы сего­дня вер­нуть­ся к тако­му есте­ствен­но­му отбо­ру.

— Я ведь сын сапож­ни­ка, — сей факт био­гра­фии Хуса­и­нов выкла­ды­вал ино­гда как козыр­ную кар­ту в дру­же­ских бесе­дах, что­бы под­черк­нуть, что может не толь­ко голо­вой , но и кое-что рука­ми.

Навы­ки, при­об­ре­тен­ные от отца-сапож­ни­ка , помог­ли моло­до­му Явда­ту выиг­рать одну очень важ­ную в жиз­ни бит­ву. Было это в Москве, в Выс­шей ком­со­моль­ской шко­ле при ЦК ВЛКСМ, куда он был направ­лен на отде­ле­ние жур­на­ли­сти­ки. Там с пер­во­го взгля­да влю­бил­ся в сиби­ряч­ку Сашень­ку Песе­го­ву, кото­рая затем ста­ла Алек­сан­дрой Кон­стан­ти­нов­ной Хуса­и­но­вой. Заво­е­вать серд­це кра­са­ви­цы, окру­жен­ной кава­ле­ра­ми, было непро­сто. Судь­ба рас­по­ря­ди­лась так, что у Сашень­ки на балу шпиль­ка попа­ла в щель пар­ке­та, и каб­лук сло­мал­ся. Явдат тут же, при всех поко­рил ее серд­це при­зна­ни­ем, что он сын сапож­ни­ка и с каб­луч­ком раз­бе­рет­ся мигом. Лов­кость рук и эле­гант­ные мане­ры, при­об­ре­тен­ные в Стер­ли­та­мак­ском культ­про­све­ту­чи­ли­ще, кото­рое он окон­чил после шко­лы, сде­ла­ли свое дело. Так, начав с ремон­та каб­луч­ка, Явдат Бах­ти­я­ро­вич и даль­ше всю жизнь забо­тил­ся о сво­ей супру­ге. Мы, жур­на­ли­сты, это виде­ли и в какой-то сте­пе­ни ста­ра­лись шефу под­ра­жать в сво­их семьях.

Пер­вым чело­ве­ком, пере­ина­чив­шим имя в Яшу, был еврей дядя Осип, семью кото­ро­го с нача­лом Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны под­се­ли­ли в дом Хуса­и­но­вых в Стер­ли­та­ма­ке. Это имя Явда­ту, как ни стран­но, шло и при­пе­ча­та­лось на всю жизнь.

В воен­ные годы в горо­де появи­лось мно­го при­ез­жих. Сюда были эва­ку­и­ро­ва­ны заво­ды: стан­ко­стро­и­тель­ный — из Одес­сы, неф­тя­но­го обо­ру­до­ва­ния — из Баку, поро­хо­вой — с Укра­и­ны, обув­ная фаб­ри­ка — из Моск­вы. Пле­мян­ни­ца дяди Оси­па, кра­си­вая, вальяж­ная, уже взрос­лая девуш­ка, рабо­та­ла офи­ци­ант­кой в офи­цер­ской сто­ло­вой, отку­да ино­гда при­но­си­ла хле­буш­ка. А маль­чик Яша тоже под­ра­ба­ты­вал: еще в мир­ные годы носил вед­ро с холод­ной водой и чер­па­ком на базар и про­да­вал за копей­ку-две меж тор­го­вых рядов. Неко­то­рые рас­счи­ты­ва­лись про­дук­та­ми.

Отец вое­вал в соста­ве Баш­кир­ской кава­ле­рий­ской диви­зии. Спрос на сапож­ни­ка там был еже­днев­ный: чинил кон­скую упряжь, воен­ную аму­ни­цию и в лоша­дях знал толк. Бах­ти­яр вер­нул­ся летом 1945-го, обес­си­лев­ший после ране­ния, боль­ной.

Грудь укра­ша­ли меда­ли и орден Крас­но­го Зна­ме­ни. Через пол­го­да он умер. Маме Гай­ни­ка­мал, рабо­тав­шей пека­рем на хле­бо­за­во­де, было все­го 35, Явда­ту — 14, сест­рен­ке Фание — восемь. Замуж Гай­ни­ка­мал не вышла, хотя муж­чи­ны пред­ла­га­ли ей руку и серд­це. Не хоте­ла, что­бы у детей появил­ся отчим.

После шко­лы-семи­лет­ки парень поехал в Уфу посту­пать в гео­ло­го­раз­ве­доч­ный тех­ни­кум, при­смот­рел­ся к сто­ли­це, пер­вым делом узнал раз­мер сти­пен­дии и, поняв, что финан­со­вый тыл его слаб, вер­нул­ся домой. Так выбор пал на мест­ное культ­про­све­ту­чи­ли­ще. Напра­ви­ли после окон­ча­ния дирек­то­ром клу­ба в Буз­дяк, но место ока­за­лось уже заня­то. Неко­то­рое вре­мя пора­бо­тал физ­ру­ком в пио­нер­ском лаге­ре. По реко­мен­да­ции сосед­ки, рабо­тав­шей в гор­ис­пол­ко­ме, устро­ил­ся в газе­ту «За пяти­лет­ку», пере­име­но­ван­ную ско­ро в «Стер­ли­та­мак­ский рабо­чий». Застен­чи­во­му нович­ку пору­чи­ли про­ве­рить несколь­ко жалоб­ных писем чита­те­лей. Тот спра­вил­ся и напи­сал ост­рый мате­ри­ал. «Берем, раз такой шуст­рый», — ска­зал редак­тор Нико­лай Пет­ро­вич Дег­тярев, кри­сталь­но чистой души чело­век. Спу­стя годы, когда Хуса­и­нов был уже редак­то­ром «Вечер­ки», Дег­тярев при­шел к нему и пожа­ло­вал­ся: надо­е­ло все вре­мя под­ла­жи­вать­ся под пар­тий­ное началь­ство, пора и о душе поду­мать. И устро­ил­ся тру­дить­ся про­стым ста­ноч­ни­ком в мото­ро­стро­и­тель­ное объ­еди­не­ние, что­бы стать внут­ренне сво­бод­ным чело­ве­ком. Это был силь­ный посту­пок пер­во­го редак­то­ра Яши.

«Ленинец» — «Комсомольская правда» — ТАСС

После Выс­шей ком­со­моль­ской шко­лы Явда­та назна­чи­ли замре­дак­то­ра моло­деж­ной газе­ты «Лени­нец», через год стал соб­ко­ром «Ком­со­мол­ки». Преды­ду­щий соб­кор Юрий Зуб­ри­лин ска­зал, как ого­ро­шил: «Соби­рай­ся в Моск­ву, нуж­но пред­ста­вить тебя Алек­сею Аджу­бею». Про редак­то­ра «Ком­со­мол­ки» ходи­ла эпи­грам­ма: «Не имей сто руб­лей, но женись как Аджу­бей». Он был зятем руко­во­ди­те­ля стра­ны Ники­ты Хру­ще­ва. Это помо­га­ло моло­деж­ной газе­те быть все­гда на острие про­блем, кри­ти­ко­вать невзи­рая на чины и рега­лии. Хуса­и­нов момен­таль­но встро­ил­ся в колею. Прав­да после неко­то­рых пуб­ли­ка­ций вызы­ва­ли в обком пар­тии, «на ковер». Но там зна­ли, что Аджу­бей не даст в оби­ду соб­ко­ра и отпус­ка­ли Явда­та, как гово­рит­ся, с миром.

Затем его назна­ча­ют соб­ствен­ным кор­ре­спон­ден­том ТАСС. Пре­крас­ная твор­че­ская шко­ла, высо­кий полет, широ­кий круг зна­комств с инте­рес­ны­ми и извест­ны­ми людь­ми, со мно­ги­ми из кото­рых он дру­жил до послед­них дней.

Сборная команда «Вечёрки»

В 1968 году ему при­ка­за­ли пре­кра­тить «твор­че­ский полет оди­ноч­ки» и воз­гла­вить созда­ва­е­мую газе­ту «Вечер­няя Уфа». Газе­ту ново­го образ­ца, кото­рая в отли­чие от дру­гих будет выхо­дить вече­ром. Хуса­и­нов соби­рал коман­ду из сугу­бо твор­че­ских жур­на­ли­стов, пыт­ли­вых, все­гда наце­лен­ных на поиск ново­стей и акту­аль­ных про­блем. Пом­ню первую встре­чу. Я, пацан из глу­бин­ки, еще без уни­вер­си­тет­ско­го обра­зо­ва­ния, учил­ся заоч­но в Сверд­лов­ске. Мой друг Фарит Шари­пов, уже рабо­тав­ший в «Вечер­ке», пред­ло­жил пока­зать­ся Яше. «Ты что! — испу­гал­ся я. — На мне же оран­же­во­го цве­та брю­ки, воло­сы до плеч. Дай хоть при­ве­ду себя в поря­док, а то ска­жет — при­вел сти­ля­гу». Но Фарит насто­ял и втолк­нул меня в каби­нет уже тогда леген­дар­но­го жур­на­ли­ста-шефа.

Явдат Бах­ти­я­ро­вич широ­ко и дру­же­люб­но улы­бал­ся, не заме­чая ни брюк оран­же­во­го цве­та, ни пижон­ской при­чес­ки. Он гово­рил, что «Вечер­няя Уфа» долж­на стать если не луч­шей газе­той в мире, то уж в СССР — точ­но. Я почув­ство­вал себя обре­ме­нен­ным кре­ди­том дове­рия со сто­ро­ны мэт­ра жур­на­ли­сти­ки и ощу­тил небы­ва­лый при­лив ответ­ствен­но­сти. Так было все после­ду­ю­щие 30 лет. Шеф ста­рал­ся не заме­чать гусар­ские выход­ки мои и дру­гих моло­дых жур­на­ли­стов, мел­кие хули­ган­ства. Как-то меня во вре­мя празд­но­ва­ния сереб­ря­ной сва­дьбы роди­те­лей пря­мо от подъ­ез­да дома в Неф­те­кам­ске мили­цей­ский «воро­нок» забрал в вытрез­ви­тель — за то, что в мар­те сидел у подъ­ез­да в белой рубаш­ке, не по пого­де же и «с запа­хом». Сосед­ки-бабуш­ки засту­па­лись, гово­ри­ли, что я гость на сва­дьбе — бес­по­лез­но, увез­ли. Гулял за сто­лом и сосед Назыф-абый, началь­ник город­ско­го ГАИ. Его защи­та тоже не помог­ла: «воро­нок» выпол­нял план. Отпу­сти­ли после упла­ты нуж­ной сум­мы, но «голу­бая» повест­ка вско­ре при­шла по месту рабо­ты. Хуса­и­нов повер­тел ее в руках, порвал и выбро­сил. «Я ниче­го не видел», — ска­зал он ску­по и посо­ве­то­вал идти рабо­тать.

Уфа — город открытых колодцев

Яша посто­ян­но бур­лил новы­ми иде­я­ми, рож­дал неожи­дан­ные про­ек­ты и про­сил, нет — тре­бо­вал от сво­их сотруд­ни­ков тоже под­ки­ды­вать в «топ­ку редак­ции» сме­лые ноу-хау. Как-то вес­ной Уфу пора­зил бич откры­тых колод­цев: их крыш­ки исче­за­ли куда-то, люди в них пада­ли, осо­бен­но стра­да­ли дети. По зада­нию город­ских вла­стей мы писа­ли кри­ти­че­ские репор­та­жи, про­во­ди­ли с ком­му­наль­щи­ка­ми рей­ды, и все бес­по­лез­но. На утрен­ней пла­нер­ке Хуса­и­нов вдруг пред­ла­га­ет нам обсу­дить одну идею: а что, если поверх назва­ния газе­ты напи­сать огром­ны­ми бук­ва­ми одну лишь убой­ную фра­зу «Уфа — город откры­тых колод­цев»? «Ведь пишем же поздрав­ле­ния с Новым годом, с Пер­вым мая, с 8 Мар­та», — рас­суж­дал шеф.

В тот момент он не думал о сво­ем крес­ле, он искал жур­на­лист­ские пути реше­ния кон­крет­ной про­бле­мы, от кото­рой уста­ли про­стые горо­жане. Пла­нер­ка одоб­ри­ла идею. «Вечер­ка» вышла в свет с неожи­дан­ным «воору­же­ни­ем» на пер­вой стра­ни­це. Что тут в горо­де нача­лось! Вла­сти, город­ские и рес­пуб­ли­кан­ские, созва­ли огром­ное сове­ща­ние, вызва­ли Хуса­и­но­ва. Шеф бил­ся, как Спар­так, и побе­дил. К вече­ру все колод­цы были закры­ты! По-мое­му, не толь­ко в Уфе, но и по все Баш­ки­рии. Да, при­ем не стан­дарт­ный, зато дей­ствен­ный.

Что имеем, не храним

Сего­дня, когда мно­го спо­рят о роли газет, дру­гих СМИ и интер­не­та в обще­стве с точ­ки зре­ния носи­те­лей глас­но­сти, об обра­зе совре­мен­но­го жур­на­ли­ста, зада­чах редак­то­ров, было бы очень кста­ти поше­ле­стеть стра­ни­ца­ми исто­рии, послу­шать про­фес­си­о­на­лов, преж­де чем рефор­ми­ро­вать редак­ции. Рефор­мы бук­су­ют тогда, когда заод­но со ста­рым, «отжив­шим», отбра­сы­ва­ют и цен­ный опыт.

Блиц-интер­вью

Это интер­вью состо­я­лось десять лет назад. Хуса­и­нов отве­чал на вопро­сы сво­е­го вос­пи­тан­ни­ка. Отве­ты мэт­ра нисколь­ко не уста­ре­ли и сего­дня.

— Нач­нем с акси­о­мы. Глав­ная зада­ча газе­ты — быть носи­те­лем глас­но­сти. Как вы пони­ма­е­те глас­ность?

— Без глас­но­сти нель­зя побе­дить кор­руп­цию. Она при­зва­на сде­лать про­зрач­ной рабо­ту вла­сти. Имен­но рабо­ту, а не сфе­ру быта, не то, что пред­ста­ви­те­ли вла­сти едят и пьют дома. Беда в том, что у наших руко­во­ди­те­лей нет муд­рых помощ­ни­ков, поэто­му глас­но­стью часто мани­пу­ли­ру­ют.

— Что дума­е­те о про­фес­сии жур­на­ли­ста сего­дня?

— Я бы стал искать буду­щих жур­на­ли­стов уже в шко­лах, даже в дет­ских домах. Най­дя, помог бы им посту­пить в вуз. Редак­ции газет обя­за­ны зани­мать­ся таким отбо­ром. Вме­сте с орга­на­ми вла­сти.

— Вы как редак­тор все­гда высту­па­ли на сто­роне сво­е­го работ­ни­ка. Сего­дня такой руко­во­ди­тель в СМИ боль­шая ред­кость.

— Чест­но ска­жу, вопрос защи­ты жур­на­ли­ста у меня был, если не на пер­вом месте, то точ­но на вто­ром. Ост­рая, силь­ная, сме­лая газе­та — самая надеж­ная защи­та жур­на­ли­стов. Она сама защи­ща­ет сво­их сотруд­ни­ков. Если толь­ко один раз сдашь сво­е­го кол­ле­гу, то все сле­ду­ю­щие попыт­ки защи­тить­ся раз­ле­тят­ся в прах. И еще: план рабо­ты редак­ции на квар­тал, год раз­ра­ба­ты­вал­ся сов­мест­но с адми­ни­стра­ци­ей горо­да — учре­ди­те­лем газе­ты. В них зара­нее преду­смат­ри­ва­лись кри­ти­че­ские пуб­ли­ка­ции. Попро­буй не выпол­нить такой план!

Ринат ФАЙЗРАХМАНОВ.

УМЕЛ СОБИРАТЬ И БЕРЕЧЬ КАДРЫ

Пона­ча­лу руб­ри­ка «Зна­ком­ства» вызва­ла у насе­ле­ния шок

…Я делал маке­ты оче­ред­ных полос «Ленин­ца», когда позво­ни­ли с прось­бой зай­ти к редак­то­ру «Вечер­ки». Ну, это не с небес на зем­лю, а все­го лишь с вось­мо­го эта­жа на тре­тий спу­стить­ся, поэто­му уже через несколь­ко минут я захо­дил в каби­нет Я. Б. Хуса­и­но­ва, о кото­ром, конеч­но же, знал (несколь­ко лет вне­штат­ни­чал в отде­ле писем «ВУ»), но не был зна­ком лич­но.

Явдат Бах­ти­я­ро­вич сра­зу же рас­по­ло­жил сво­ей интел­ли­гент­но­стью и тем, что не стал ходить вокруг да око­ло, а сра­зу пере­шел к делу, пред­ло­жив долж­ность стар­ше­го кор­ре­спон­ден­та с рабо­той в сек­ре­та­ри­а­те. Види­мо, он от кого-то узнал, что в «Моло­деж­ке» мне не предо­став­ля­ли учеб­ных отпус­ков, без кото­рых невоз­мож­но было ни закон­чить аспи­ран­ту­ру, ни тем более — защи­тить кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию. Конеч­но, я сра­зу же согла­сил­ся: ведь и ста­тус изда­ния у город­ской газе­ты был выше, и режим рабо­ты — дежур­ство через день — пол­но­стью меня устра­и­вал.

Со вре­ме­нем я узнал, что Хуса­и­нов до «Вечер­ней Уфы» успел пора­бо­тать и замре­дак­то­ра «Ленин­ца», и соб­ко­ром «Ком­со­моль­ской прав­ды» по Баш­ки­рии, и кор­ре­спон­ден­том ТАСС, и вне­штат­ным авто­ром «Прав­ды» — глав­ной газе­ты стра­ны, то есть был насто­я­щим про­фес­си­о­на­лом. Поэто­му все его начи­на­ния, а он любил при­ду­мы­вать, любил рис­ко­вать (что, кста­ти, не поме­ша­ло ему более 30 лет воз­глав­лять редак­цию еже­днев­но­го изда­ния), были, как гово­рит­ся, по делу. Яша (так любов­но вечер­кин­цы за гла­за назы­ва­ли сво­е­го редак­то­ра) любил, встре­тив тебя в кори­до­ре, при­гла­сить к себе в каби­нет для раз­го­во­ра — мне даже каза­лось, что он на ходу при­ду­мы­ва­ет какую-нибудь новую акцию, в кото­рую и вовле­ка­ет тебя…

Навер­ное, ему было инте­рес­но обсу­дить жур­на­лист­ские про­бле­мы имен­но с моло­ды­ми, к тому же он и сам посто­ян­но фон­та­ни­ро­вал иде­я­ми.

Когда мне при­шлось пере­хо­дить на штат­ную рабо­ту в уни­вер­си­тет, Явдат Бах­ти­я­ро­вич тут же пред­ло­жил мне редак­ти­ро­вать «Уфим­скую неде­лю» и предо­ста­вил пол­ный карт-бланш. Может быть, и поэто­му (а инфор­ма­ци­он­но-реклам­ное при­ло­же­ние выдер­жа­ло нема­ло моих экс­пе­ри­мен­тов) реаль­ный тираж, по сло­вам типо­граф­ских рабо­чих, пре­вы­шал офи­ци­аль­но объ­яв­ля­е­мый вдвое. Так, Хуса­и­нов сра­зу же под­дер­жал пуб­ли­ка­цию брач­ных объ­яв­ле­ний. «УН» была пятой газе­той в стране, отва­жив­шей­ся заве­сти руб­ри­ку «Зна­ком­ства». А ведь пона­ча­лу даже тира­жи­ро­ва­ние газе­ты было при­оста­нов­ле­но по тре­бо­ва­нию началь­ни­цы отде­ла рекла­мы изда­тель­ства, кото­рая с сиг­наль­ным экзем­пля­ром помча­лась в обком.

Выслу­шав рев­ни­тель­ни­цу нрав­ствен­но­сти, там поин­те­ре­со­ва­лись, где еще печа­та­ют­ся подоб­ные объ­яв­ле­ния? Та сар­ка­сти­че­ски отве­ти­ла: «В При­бал­ти­ке!» «А что мы хуже при­бал­тов, что ли?» — неожи­дан­но заявил побор­ник суве­рен­ных прав и дал отмаш­ку «Доб­ро!»

Да, пона­ча­лу руб­ри­ка вызва­ла у насе­ле­ния насто­я­щий шок, хотя мы коди­ро­ва­ли объ­яв­ле­ния, уда­ля­ли оскор­би­тель­ные пись­ма, но вско­ре про­сто пере­ста­ли справ­лять­ся с наплы­вом посе­ти­те­лей и почты, поэто­му, как и пла­ни­ро­ва­лось, пере­да­ли эти функ­ции Город­ской служ­бе зна­комств, откры­той в том чис­ле по ини­ци­а­ти­ве редак­то­ра «ВУ».

Хуса­и­нов умел соби­рать и беречь кад­ры. «Вечер­ка» начи­на­лась с жур­на­ли­стов, при­шед­ших из «Моло­деж­ки», а потом в ее штат вли­ва­лись не толь­ко уфим­цы, но и про­фес­си­о­на­лы из Неф­те­кам­ска, Сверд­лов­ска, Орен­бур­га, Горь­ко­го… Одно лишь пере­чис­ле­ние имен кол­лег, с кото­ры­ми мне посчаст­ли­ви­лось рабо­тать, впе­чат­лит любо­го опыт­но­го чита­те­ля, более пяти­де­ся­ти лет сле­дя­ще­го за пуб­ли­ка­ци­я­ми нашей город­ской газе­ты: Алла Доку­ча­е­ва, Лия Пер­це­ва, Вене­ра Кара­мы­ше­ва, Тама­ра Рыб­чен­ко, Юрий Коваль, Алек­сандр Касы­мов, Фарит Шари­пов, Ринат Фай­з­рах­ма­нов, Юрий Дер­фель, Радик Абду­лин и мно­гие-мно­гие дру­гие. За что спа­си­бо «наше­му доро­го­му Яше» — Явда­ту Бах­ти­я­ро­ви­чу Хуса­и­но­ву.

Вла­ди­мир ТУЛУПОВ, декан факуль­те­та жур­на­ли­сти­ки Воро­неж­ско­го госу­ни­вер­си­те­та, пре­зи­дент АН реги­о­наль­ной печа­ти Рос­сии.

Наречия мест

Моим послед­ним местом рабо­ты до отъ­ез­да в Изра­иль была редак­ция «Вечер­ней Уфы». И пер­вой газе­той, где я уви­дел свое имя, оттис­ну­тое печат­ны­ми бук­ва­ми, тоже была «Вечер­ка».

И хотя пер­вым, кого я назы­вал зна­чи­тель­ным сло­вом «редак­тор» был потря­са­ю­ще эле­гант­ный Амир Гусма­но­вич Вали­тов, руко­во­див­ший тогда «Уфим­ской неде­лей», при­ло­же­ни­ем к «Вечер­ке», пер­вым глав­ным редак­то­ром, в каби­не­те кото­ро­го я побы­вал и был одоб­рен, стал Явдат Бах­ти­я­ро­вич Хуса­и­нов.

В том же каби­не­те на тре­тьем эта­же Дома печа­ти он, спу­стя 18 лет после нашей пер­вой встре­чи, ска­зал мне: «Жаль, очень жаль. У меня на тебя были пла­ны, поду­май еще раз, что­бы не пожа­леть потом. Все рав­но же сюда вер­нешь­ся…»

Я вер­нул­ся, точ­нее, при­е­хал «на побыв­ку», через три года. Мы ока­за­лись с Явда­том Бах­ти­я­ро­ви­чем, не пом­ню уже на каком засто­лье, да и повод тоже в памя­ти не задер­жал­ся. Вспо­ми­наю лишь то, как я потеш­но гор­дил­ся тем, что уже на тре­тьем году жиз­ни в Изра­и­ле стал аж редак­то­ром при­ло­же­ния к рус­ско­языч­ной газе­те. Хуса­и­но­ва это не слиш­ком впе­чат­ли­ло. «Ну да, конеч­но, а как еще ина­че? Это же уфим­ская шко­ла», — ска­зал он. И про­дол­жил: «Съез­дил? Про­ве­рил себя?

Хоро­шо, теперь пора домой, здесь ты при­го­дишь­ся не хуже, а луч­ше, чем там».

Про­шло еще с дюжи­ну лет, и в оче­ред­ной свой при­езд в Уфу мы встре­ти­лись на ули­це Лени­на, «под Баш­со­ю­зом». Я знал, что Явдат Бах­ти­я­ро­вич уже не рабо­та­ет редак­то­ром и что «Вечер­ку» отда­ли не абы кому, а ее, к моей боль­шой радо­сти и вящей гор­до­сти, воз­гла­вил Вяче­слав Голов, Сла­ва.

Я оклик­нул Хуса­и­но­ва, он обер­нул­ся, чуть-чуть повгля­ды­вал­ся в седо­го очка­ри­ка и весе­ло про­из­нес: «Вот, я же гово­рил, еще встре­тим­ся? Что, на этот раз сюда насо­всем?» Услы­шав, что сно­ва нена­дол­го, тем не менее энер­гич­но про­дол­жил:

«Тогда давай я тебя в теле­про­грам­му при­гла­шу. Про наших, кото­рые живут теперь не здесь…»

Вот в этом, кро­ме все­го про­че­го, и был Хуса­и­нов. Вот в этих сло­вах — «здесь», «сюда», «домой» и дру­гих наре­чи­ях, обо­зна­ча­ю­щих место. Место чело­ве­ка, как он, Явдат Бах­ти­я­ро­вич, его для себя и дру­гих пони­мал.

«Вечер­няя Уфа», в кото­рой он редак­тор­сто­во­вал 32 года, — это было его един­ствен­но вер­ное «здесь».

Редак­ция, куда он собрал весь цвет уфим­ской (и не толь­ко) жур­на­ли­сти­ки — это было его важ­ное «сюда».

Газе­та, где рабо­тать или печа­тать­ся было пре­стиж­нее, чем во мно­гих дру­гих, «мно­го о себе думав­ших» изда­ни­ях, — это было его «домом».

Быв­ший соб­кор цен­траль­ной газе­ты, «Ком­со­мол­ки», сотруд­ник ТАСС, энер­гич­ный, креп­кий про­фес­си­о­нал, рас­по­ла­га­ю­щий к себе сим­па­тя­га, Явдат Хуса­и­нов мог бы сде­лать карье­ру в Москве. И не раз воз­ни­ка­ли слу­хи, что его заби­ра­ют на повы­ше­ние. Но он оста­вал­ся верен сво­е­му дети­щу, «Вечер­ке», кото­рая (заме­тим в скоб­ках!) откры­лась в Уфе рань­ше, чем в Каза­ни. Хуса­и­нов вме­сте со сво­и­ми вер­ны­ми сверст­ни­ка­ми и уже выра­щен­ны­ми в редак­ции заме­ча­тель­ны­ми газет­чи­ка­ми сде­лал «Вечер­нюю Уфу» одним из самых авто­ри­тет­ных, бое­ви­тых и попу­ляр­ных город­ских изда­ний стра­ны.

И да будет бла­го­сло­вен­на память (это не веле­ре­чи­вость, а при­ня­тое в Изра­и­ле поми­но­ве­ние доро­го­го чело­ве­ка) Явда­та Бах­ти­я­ро­ви­ча Хуса­и­но­ва, жур­на­ли­ста, редак­то­ра и зем­ля­ка, для кото­ро­го так важ­ны были наре­чия места — «здесь», «сюда» и «домой»!

Лазарь ДАНОВИЧ, жур­на­лист (Изра­иль).

Рису­нок Алек­сея Сквор­цо­ва.

https://yandex.ru/turbo/resbash.ru/s/articles/cotsium/Narechiya-mesta-753510/