Из книги «Это было недавно, это было давно…»
Глава пятая, редакционная
По ступеням Дома печати
Стенные газеты я выпускал чуть ли не с первого класса, и потому выбор специализации «Журналистика», можно сказать, был предопределён. Уже в конце первого курса, после того как отгремела кавээновская баталия, пришёл в университетскую многотиражку. Первая заметка – естественно, о своей учебной группе, а потом – рецензии, мини-корреспонденции на вольную тему или по заданию редактора. А вскоре мы с Лазарем постучались в двери Дома печати, где на первом этаже в маленькой комнатке расположилась редакция только что открытого рекламно-информационного приложения к «Вечерней Уфе» – «Уфимской недели». Редактором был высокий красавец, игравший в сборной республики по баскетболу Амир Валитов, а в роли корреспондентов выступали Иосиф Гальперин и Рашит Аюпов. Нам было предложено сочинять рекламные стишки, иллюстрируя их забавными рисунками. Параллельно я стал сотрудничать с отделом писем «Вечёрки», а Лазарь – с местным радио.
Всем будущим журналистам посоветовал бы начинать с отдела писем, да сегодня, увы, таковых в большинстве редакций не осталось… А работа с почтой – хорошая школа! Ведь она порой требует долгого и тщательного разбирательства, в том числе с документами, встреч с автором, официальными лицами – что-то из основ расследовательской журналистики на бытовом материале. В результате получались корреспонденции с элементами фельетона.
Весной 1975 года я проходил педагогическую практику, когда мне передали записку с просьбой позвонить в редакцию республиканской молодёжной газеты «Ленинец». К тому времени я успел опубликовать в ней несколько материалов, включая заметку о только что открывшемся автосервисе ВАЗа, проиллюстрированную перьевым наброском нового здания. Этот рисунок, видимо, и стал решающим аргументом в приглашении четверокурсника филфака БГУ на штатную должность художника.
Поскольку в секретариате «Ленинца» художник по традиции не только ретушировал фотографии, рисовал заставки, заголовки, шахматно-шашечные диаграммы, карту Башкирии с графиком уборки урожая и др., но и делал макеты всех полос, то он, по сути, входил в группу выпуска. А что такое группа выпуска журналистам-профессионалам объяснять не приходится…
Отчетливо помню день, когда ответственный секретарь Валерий Вениаминович Пугачёв положил передо мной огромную стопку невычитанных материалов, макетные бланки, строкомер, а также книгу О. В. Цыганова «Режиссура газетного номера», весело – за 3-4 минуты – познакомил с искусством макетирования, после чего удалился в свой кабинет беседовать со жгучей брюнеткой, которую впоследствии мы узнавали на картине под названием «Наша современница» кисти местного художника-портретиста. Об ужасе, который я испытал при взгляде на сетку с незнакомыми словами «нонпарель», «петит», «боргес», «корпус», «пункты» и «квадраты», я всегда рассказываю первокурсникам, когда в рамках дисциплины «Техника и технология средств массовой коммуникации» они приступают к практическому макетированию. В отличие от того случая, говорю я им, наставник будет постоянно находиться рядом с вами, готовый ответить на все вопросы…
Как известно, есть два способа научить человека плавать: первый – щадящий (человека сначала поддерживают руками, объясняют ему, как дышать, что делать ногами); второй – шоковый (человека забрасывают на глубину, и он, бешено тараща глазами, бьет хаотично по воде руками). Валерий Вениаминович решил выбрать вариант № 2, и я действительно несколько недель «таращил глаза и бил ногами», пока не появился опальный художник Наиль Алмаев, с которым дело вскоре пошло на лад. Меня повысили до должности заместителя ответственного секретаря, реабилитированный же Алмаев вновь стал ретушировать снимки и рисовать заставки, а Пугачёв – руководить нами из кабинета напротив. Правда, не только руководить, но и защищать. Помню свой первый рисунок кроссворда, опубликованный в «Ленинце», который никто не смог разгадать по причине того, что художник (то есть я) не обвёл несколько карандашных линий тушью, и они не проявились на клише. Редактор Вазир Хашимович Мустафин, сверкнув на меня глазами, бросил грозное: «Пугачёва ко мне!» Через минут пятнадцать Валерий Вениаминович объяснил причину грозы и утешил, сказав, что на первый раз молодое дарование простили…
Конечно, это все шутки, весёлые воспоминания о туманной юности, а если серьёзно, то «Ленинец» тех лет был одной из лучших молодёжных газет в стране, и вклад ответственного секретаря В. В. Пугачёва в этот успех несомненен. Он умел тогда – и умеет сейчас – разглядеть в перспективном пареньке или в начинающей юнкорше журналистские задатки, он умел и умеет говорить с людьми, что очень важно в наш скоростной век. Мы подтрунивали над его страстью к чаёвничанью, но, оказывается, это так важно и в массовой, и в межличностной коммуникации, когда ты не только сам высказываешься, но и других внимательно и заинтересованно выслушиваешь.
Московское студенчество Валерия Вениаминовича естественно сказалось на его интересах и вкусах, которые он передавал и нам, молодым коллегам. Это касалось театральных и кинопредпочтений, но прежде всего книг. Любовь к библиотекам, к архивам через много лет совершенно логично привела Пугачева к исследованию истории уфимской книжности. Неслучайно и то, что во второй части названия его докторской диссертации значится: «Эволюция газетного, журнального, типографского и книжного дела», потому что он с младых, как говорится, ногтей знаком с печатной техникой. И мои первые уроки по основам полиграфии прошли под его началом, когда мы заказывали в цинкографии штриховые и полутоновые клише, когда вместе отливали «ручные заголовки», когда вдвоём просматривали первые оттиски нового номера, выданные ротационной машиной…
Мы в один год пришли с Валерием Вениаминовичем на кафедру истории советской литературы БГУ, за которой была закреплена специализация «Журналистика», и проработали там вместе почти десять лет. После моего переезда в Воронеж связь не потеряли – постоянно встречаемся на научных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, на мастер-классах в Курске, в Тольятти, на защитах диссертаций в Воронеже. И, конечно, вспоминаем Уфу, нашу молодёжную редакцию, кафедру, студентов, некоторые из которых стали настоящими журналистскими зубрами.
Любовь моя – «молодёжка»
Полтора года очной аспирантуры в Воронеже – по семейным обстоятельствам пришлось перевестись на заочное отделение – прервали на время мою практическую деятельность (хотя и в это время сотрудничал как автор карикатур с многотиражкой «Воронежский университет» и областным «Молодым коммунаром», создал и ввёл в действие композиционно-графическую модель отраслевой региональной газеты «Мебельщик»). Место замответсекретаря башкирской «молодёжки» оставалось свободным – и я с удовольствием вернулся к своему любимому делу. С удовольствием ещё и потому, что в редакции собрался замечательный коллектив талантливых журналистов (о них, о наших оформительских новациях в конце 70-х я опубликовал статью во всесоюзном профессиональном издании «Журналист»): Михаил Чванов, Тамара Лаврищева, Рауль Тухватуллин, Римзиль Валеев, Зиля Нурмухаметова, Виктор Шмаков, Равиль Гареев и др.
На летучках, планёрках мы, молодые, раскрыв рот, слушали, как наши опытные коллеги проводили анализ вышедшего номера. Настоящая школа профессионального мастерства – обсуждалось буквально всё: от уровня раскрытия темы, проблемы, стиля и языка до макета и полиграфического исполнения. Казалось бы, особой конкуренции между изданиями не было (несколько областных газет, в том числе на башкирском и татарском языках, «вечёрка», «молодёжка», детская «пионерская»), а как серьёзно относились тогдашние журналисты к своей профессиональной деятельности. Например, регулярно проводились конкретно-социологические исследования аудитории, тематики, проблематики, «лица» газеты, работала Школа репортёра, проводились внутриредакционные соревнования, по итогам которого победители получали и премии, и возможность издать свою книжку или съездить в командировку в любую точку страны.
Любой коллектив живёт поколениями. Когда мы пришли в редакцию, там ещё витали легендарные имена Юрия Поройкова, Эдвина Нуриджанова, Владислава Трушкова, Владимира Виноградова. К нашему поколению я отношу Лазаря Дановича, Виктора Скворцова, Сергея Дулова, Галину Карпусь, Марьям Гадыеву, Марину Чепикову, Диму Ефремова, Сергея Лейкина (Иосиф Гальперин, Николай Тамайчук и Владислав Колокольников были чуть постарше). Затем появились Стас Шалухин, Света Гафурова, Алик Шакиров, Айрат Еникеев. О каждом можно рассказать многое, ведь каждый человек, тем более талантливый, – это особая планета.
Вот Виктор Скворцов, закончивший с красным дипломом один из самых престижных факультетов Уфимского авиационного института и получивший предложение поступить в аспирантуру, предпочёл местом работы отдел учащейся молодёжи областной газеты. Да, к тому времени Скворцов был уже «ушиблен журналистикой», и совсем скоро он станет настоящим профессионалом – мягким в общении и необыкновенно твердым в отношении принципиальных вещей. Печальная весть о неожиданном уходе из жизни Вити (Витюни, Вицы) просто сразила меня.
Николай Тамайчук появился в редакции после окончания журфака УрГУ, и, кажется, почти сразу возглавил отдел писем (на сотруднице этого отдела – Лене – он вскоре женился, и вся редакция с размахом отгуляла на их свадьбе). Это был прирождённый журналист-аналитик. Не увлекаясь изысками стиля, Коля любил глубоко копать, выбирая темы для публикаций, что называется, «на грани». Как-то наш редактор находился на долгом лечении, и номера подписывал уже ставший его заместителем Н. Г. Тамайчук. Понимая, что с «И.О» взятки гладки, Николай дал дорогу нескольким довольно острым «гвоздям», над которыми работала «группа мозгового штурма», куда входил и я. После очередного расследования о спекуляции пыжиковыми шапками с тревогой ждали реакции из обкома. Но всё обошлось, и помню историческую фразу Тамайчука: «Вот ведь как получается: чтобы материал получился хорошим, надо просто написать ПРАВДУ!..»
«Вечёрка»
…Я делал макеты очередных полос «Ленинца», когда позвонили с просьбой зайти к редактору «Вечёрки». Ну, это не с небес на землю, а всего лишь с восьмого этажа на третий спуститься, поэтому уже через несколько минут я заходил в кабинет Я. Б. Хусаинова, о котором, конечно же, знал (несколько лет внештатничал в отделе писем «ВУ»), но не был знаком лично.
Явдат Бахтиярович сразу же расположил своей интеллигентностью и тем, что не стал ходить вокруг да около, а сразу перешёл к делу, предложив должность старшего корреспондента с работой в секретариате. Видимо, он от кого-то узнал, что в «молодёжке» мне не предоставляли учебных отпусков, без которых невозможно было ни закончить аспирантуру, ни тем более – защитить кандидатскую диссертацию. Конечно, я сразу же согласился: ведь и статус издания у городской газеты был выше, и режим работы – дежурство через день – полностью меня устраивал.
Со временем я узнал, что Хусаинов до «Вечерней Уфы» успел поработать и замредактора «Ленинца», и собкором «Комсомольской правды» по Башкирии, и корреспондентом ТАСС, и внештатным автором «Правды» –главной газеты страны, то есть был настоящим профессионалом. Поэтому все его начинания (а он любил придумывать, любил рисковать, что, кстати, не помешало ему более 30 лет возглавлять редакцию ежедневного издания), были, как говорится, по делу. Яша – так любовно вечёркинцы за глаза называли своего редактора – любил, встретив тебя в коридоре, пригласить к себе в кабинет для разговор. Мне даже казалось, что он на ходу придумывает какую-нибудь новую акцию, в которую и вовлекает тебя – наверное, думаю я теперь, ему было интересно обсудить журналистские проблемы именно с молодыми, к тому же он и сам постоянно фонтанировал идеями.
Когда мне пришлось переходить на штатную работу в университет, Явдат Бахтиярович тут же предложил мне редактировать ««Уфимскую неделю» и предоставил полный карт-бланш. Может быть, и поэтому (а информационно-рекламное приложение выдержало немало моих экспериментов) реальный тираж, по словам типографских рабочих, превышал официально объявляемый вдвое. Так, Хусаинов сразу же поддержал публикацию брачных объявлений («УН» была пятой газетой в стране, отважившихся завести рубрику «Знакомства»). А ведь поначалу даже тиражирование газеты было приостановлено по требованию начальницы отдела рекламы издательства, которая с сигнальным экземпляром помчалась в обком. Выслушав ревнительницу нравственности, там поинтересовались, где ещё печатаются подобные объявления? Та саркастически ответила: «В Прибалтике!» «А что мы хуже прибалтов, что ли?» – неожиданно заявил поборник суверенных прав и дал отмашку «Добро!»
Да, поначалу рубрика вызвала у населения настоящий шок, хотя мы кодировали объявления, удаляли оскорбительные письма, но вскоре просто перестали справляться с наплывом посетителей и почты, поэтому, как и планировалось, передали эти функции Городской службе знакомств, открытой в том числе по инициативе редактора «ВУ».
Хусаинов умел собирать и беречь кадры. «Вечёрка» начиналась с журналистов, пришедших из «молодёжки», а потом в её штат вливались не только уфимцы, но и профессионалы из Нефтекамска, Свердловска, Оренбурга, Горького… Одно лишь перечисление имён коллег, с которыми мне посчастливилось работать, впечатлит любого опытного читателя, более пятидесяти лет следящего за публикациями нашей городской газеты: Алла Докучаева, Лия Перцева, Венера Карамышева, Тамара Рыбченко, Юрий Коваль, Александр Касымов, Фарит Шарипов, Ринат Файзрахманов, Юрий Дерфель, Радик Абдулин и многие-многие другие. За что спасибо «нашему дорогому Яше» – Явдату Бахтияровичу Хусаинову.
С Виктором Савельевым мы работали посменно в секретариате. Поскольку меня пригласили преподавать журналистику на родном филфаке БГУ, такой график работы меня устраивал. Тем более надо было завершать кандидатскую диссертацию. Те редакционные пять-шесть лет сегодня мне кажутся десятилетиями – так спрессовано было время, так много интересного, нового, полезного было впитано.
В 1985 году пришлось на год прервать сотрудничество со СМИ, поскольку в течение одного учебного года я был командирован преподавать русскую и советскую литературу в Пекинском институте иностранных языков. Кроме меня, в КНР были командированы еще 12 вузовских преподавателей, и наша делегация оказалась «первой ласточкой» в налаживании культурных отношений между СССР и КНР после более чем двадцати лет политического и даже военного противостояния.
Не скажу, что я мечтал о загранице – вызвали в ректорат и, как говорится, поставили перед фактом… Кстати, поначалу я вообще отказывался от Китая, будучи уверенным, что там все еще хозяйничают хунвейбины, а я давал согласие на выезд обязательно с семьей: женой, девятилетним сынишкой и двухлетней дочкой… Но функционерша в Минвузе, снизив голос до шепота, была убедительна: «Если бы меня туда направляли, я бы даже пешком пошла…». Справедливости ради замечу: жертвами пропаганды оказались и китайцы, искренне удивлявшиеся после просмотра, например, фильма «Служебный роман», что у нас, оказывается, ходят троллейбусы, ездят такси, что наши люди модно одеваются, шутят, влюбляются, ревнуют…
В пору моей туманной студенческой юности гулял юмористический стишок, приписываемый Владлену Бахнову, одному из любимых сценаристов Леонида Гайдая («Двенадцать стульев», «Иван Васильевич меняет профессию», «Не может быть!», «Инкогнито из Петербурга» и др.):
Впервые я брожу по загранице,
и в империалистическом краю,
в империалистической столице
не притупляю бдительность свою.
Старушка улыбнулась слишком мило:
«Не купите ли, мсье, цветов?».
В ответ я шел неумолимо мимо –
и вылазку старушкину присёк.
Агенты Пентагона, не старайтесь,
а вы, мои друзья в родном краю,
спокойно спите и не сомневайтесь:
граница на замке – я бдю! Адью!
Но в перестройку многое стремительно менялось, и уже не было прежних строгостей, хотя и нас кураторы в Посольстве постоянно накачивали: по одному не ходите, ночами на улице задерживайтесь…
Кажется, все члены нашей делегации пережили определённый шок: во-первых, Китай с его древнейшей культурой (всё иное!); во-вторых, преподаватели со всех континентов, с которыми запросто и каждый день общаешься; в-третьих, более чем внимательное отношение к иностранным специалистам. Мы проживали в гостинице «Дружба», в которой раньше размещалось советское посольство и в которой всё, как говорится, было на самом высоком уровне. А ещё в каникулы нам дали возможность посмотреть страну: Тянцзинь, Шанхай, Нанкин, Сучжоу, Ханчжоу, Уси…
Иногда очень важно посмотреть со стороны не только на себя, но и на общество, на страну, которую представляешь.
Оказывается, история внешнеполитических, межгосударственных отношений отражается и на отношениях между людьми: например, те китайцы, которые изучали русский язык в пятидесятые годы, в большинстве своём относились к нам очень тепло, как и чилийцы, вынужденные после прихода к власти Пиночета находиться здесь в эмиграции…
Выяснилось и то, что за границей национальная специфика становится особенно заметной: шумные заполошные соотечественницы были слышны издалека, особенно в магазинах; всегда важным и чуточку надменным выглядел пан Тадеуш; говорливой и предприимчивой была болгарка Снежана… Эта же специфика ярко проявилась и в нашей многонациональной любительской команде футболистов: уравновешенные англичане прекрасно играли головой, экспансивные латиноамериканцы демонстрировали великолепный дриблинг, горячие итальянские парни постоянно апеллировали к судье, молчаливые северные корейцы играли жестко и до конца…
Конечно, это лишь внешние проявления национальных особенностей. За границей важнее перенимать то значительное, что поможет тебе измениться в лучшую сторону. Ведь русские – народ переимчивый, и много чего хорошего взяли от чужеземцев. При этом мне крайне симпатична позиция «нашего всё», т.е. Александра Сергеевича Пушкина, который в письме к Чаадаеву высказался так: «…Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя. Как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал». Неслучайно и наш философ и религиозный мыслитель Семён Франк писал, что Пушкин, глубоко воспринявший западную культуру, не перестал от этого не только быть, но и чувствовать себя русским человеком. «В его душе, – писал Франк, – утонченнейшие влияния западной культуры мирно уживались с наивным русским духом, жившим в нем и питавшимся народными сказками няни Арины Родионовны. Он любил Россию Петра, стихию Петербурга, но он любил и Москву и древнюю Русь, и никогда у него не возникал вопрос о несовместимости того и другого».
Люди по-разному относятся к пребыванию за рубежами родины. Кто-то днями и ночами мечтает о продлении срока пребывания, а кто-то – о скорейшем возвращении к домашнему очагу. Вряд ли стоит осуждать первых, но мне лично ближе живущие согласно пословице «Где родился – там и пригодился».
В середине восьмидесятых стала «перестраиваться» и журналистика. Ещё сохранялась прежняя система партийно-советской печати, но «зубрам пера» стало в ней явно тесновато. По приезде из Китая, о котором я опубликовал несколько статей в местных газетах, сделал большую передачу на телевидении, друзья – а нас было четверо – предложили организовать сначала Башкирское журналистское агентство, а затем, совместно с местным отделением Союза журналистов, – газету «Деловой человек».
БЖА работало следующим образом: два раза в месяц для подписчиков из числа районных и городских СМИ республики готовилась подборка информационных и методических материалов. Первая тетрадь – корреспонденции и статьи на актуальные темы; вторая – обзоры местной прессы, методические указания по использованию жанров, методике журналистского творчества, оформлению, выпуску и другим вопросам теории и практики периодических изданий. Отклики были самые хорошие, и мы поделились своим опытом на страницах журнала «Рабоче-крестьянский корреспондент».
«Деловой человек» шёл нелегко, ведь рынка как такого ещё не существовало. Тем не менее, два года работы ответственным секретарём нового по типу издания не прошли даром.
До перестроечных подвигов было ещё далеко, а пока вернёмся на десять лет назад.
На снимках:
- «Ленинец»: С. Лейкин, И. Гальперин, В. Тулупов, Н. Тамайчук, М. Чепикова.
- «Штабной» (секретариат почти официально называют штабом редакции).
- В. Пугачёв.
- Н. Алмаев и Л. Данович.
- С актёрами омского ТЮЗа.
- На съёмках фильма «Отец и сын». С актрисой Н. Бутырцевой и режиссёром В. Краснопольским.
- КВНу БГУ 15 лет.
- В Китае. С коллегами и семейством Ли Ша ( Елизаветы Павловны Кишкиной).
- С В. Скворцовым.
- Р. Файзрахманов