Из кни­ги «Это было недав­но, это было дав­но…»

Гла­ва пятая, редак­ци­он­ная

 По сту­пе­ням Дома печа­ти

 Стен­ные газе­ты я выпус­кал чуть ли не с пер­во­го клас­са, и пото­му выбор спе­ци­а­ли­за­ции «Жур­на­ли­сти­ка», мож­но ска­зать, был пред­опре­де­лён. Уже в кон­це пер­во­го кур­са, после того как отгре­ме­ла кавэ­энов­ская бата­лия, при­шёл в уни­вер­си­тет­скую мно­го­ти­раж­ку. Пер­вая замет­ка – есте­ствен­но, о сво­ей учеб­ной груп­пе, а потом – рецен­зии, мини-кор­ре­спон­ден­ции на воль­ную тему или по зада­нию редак­то­ра. А вско­ре мы с Лаза­рем посту­ча­лись в две­ри Дома печа­ти, где на пер­вом эта­же в малень­кой ком­нат­ке рас­по­ло­жи­лась редак­ция толь­ко что откры­то­го реклам­но-инфор­ма­ци­он­но­го при­ло­же­ния к «Вечер­ней Уфе» – «Уфим­ской неде­ли». Редак­то­ром был высо­кий кра­са­вец, играв­ший в сбор­ной рес­пуб­ли­ки по бас­кет­бо­лу Амир Вали­тов, а в роли кор­ре­спон­ден­тов высту­па­ли Иосиф Галь­пе­рин и Рашит Аюпов. Нам было пред­ло­же­но сочи­нять реклам­ные стиш­ки, иллю­стри­руя их забав­ны­ми рисун­ка­ми. Парал­лель­но я стал сотруд­ни­чать с отде­лом писем «Вечёр­ки», а Лазарь – с мест­ным радио.

Всем буду­щим жур­на­ли­стам посо­ве­то­вал бы начи­нать с отде­ла писем, да сего­дня, увы, тако­вых в боль­шин­стве редак­ций не оста­лось… А рабо­та с поч­той – хоро­шая шко­ла! Ведь она порой тре­бу­ет дол­го­го и тща­тель­но­го раз­би­ра­тель­ства, в том чис­ле с доку­мен­та­ми, встреч с авто­ром, офи­ци­аль­ны­ми лица­ми – что-то из основ рас­сле­до­ва­тель­ской жур­на­ли­сти­ки на быто­вом мате­ри­а­ле. В резуль­та­те полу­ча­лись кор­ре­спон­ден­ции с эле­мен­та­ми фелье­то­на.

Вес­ной 1975 года я про­хо­дил педа­го­ги­че­скую прак­ти­ку, когда мне пере­да­ли запис­ку с прось­бой позво­нить в редак­цию рес­пуб­ли­кан­ской моло­дёж­ной газе­ты «Лени­нец». К тому вре­ме­ни я успел опуб­ли­ко­вать в ней несколь­ко мате­ри­а­лов, вклю­чая замет­ку о толь­ко что открыв­шем­ся авто­сер­ви­се ВАЗа, про­ил­лю­стри­ро­ван­ную перье­вым наброс­ком ново­го зда­ния. Этот рису­нок, види­мо, и стал реша­ю­щим аргу­мен­том в при­гла­ше­нии чет­ве­ро­курс­ни­ка фил­фа­ка БГУ на штат­ную долж­ность худож­ни­ка.

Посколь­ку в сек­ре­та­ри­а­те «Ленин­ца» худож­ник по тра­ди­ции не толь­ко рету­ши­ро­вал фото­гра­фии, рисо­вал застав­ки, заго­лов­ки, шах­мат­но-шашеч­ные диа­грам­мы, кар­ту Баш­ки­рии с гра­фи­ком убор­ки уро­жая и др., но и делал маке­ты всех полос, то он, по сути, вхо­дил в груп­пу выпус­ка. А что такое груп­па выпус­ка жур­на­ли­стам-про­фес­си­о­на­лам объ­яс­нять не при­хо­дит­ся…

Отчет­ли­во пом­ню день, когда ответ­ствен­ный сек­ре­тарь Вале­рий Вени­а­ми­но­вич Пуга­чёв поло­жил пере­до мной огром­ную стоп­ку невы­чи­тан­ных мате­ри­а­лов, макет­ные блан­ки,  стро­ко­мер, а так­же кни­гу О. В. Цыга­но­ва «Режис­су­ра газет­но­го номе­ра», весе­ло – за 3-4 мину­ты – позна­ко­мил с искус­ством маке­ти­ро­ва­ния, после чего уда­лил­ся в свой каби­нет бесе­до­вать со жгу­чей брю­нет­кой, кото­рую впо­след­ствии мы узна­ва­ли на кар­тине под назва­ни­ем «Наша совре­мен­ни­ца» кисти мест­но­го худож­ни­ка-порт­ре­ти­ста. Об ужа­се, кото­рый я испы­тал при взгля­де на сет­ку с незна­ко­мы­ми сло­ва­ми «нон­па­рель», «петит», «бор­гес», «кор­пус», «пунк­ты» и «квад­ра­ты», я все­гда рас­ска­зы­ваю пер­во­курс­ни­кам, когда в рам­ках дис­ци­пли­ны «Тех­ни­ка и тех­но­ло­гия средств мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции» они при­сту­па­ют к прак­ти­че­ско­му маке­ти­ро­ва­нию. В отли­чие от того слу­чая, гово­рю я им, настав­ник будет посто­ян­но нахо­дить­ся рядом с вами, гото­вый отве­тить на все вопро­сы…

Как извест­но, есть два спо­со­ба научить чело­ве­ка пла­вать: пер­вый – щадя­щий (чело­ве­ка сна­ча­ла под­дер­жи­ва­ют рука­ми, объ­яс­ня­ют ему, как дышать, что делать нога­ми); вто­рой – шоко­вый (чело­ве­ка забра­сы­ва­ют на глу­би­ну, и он, беше­но тара­ща гла­за­ми, бьет хао­тич­но по воде рука­ми). Вале­рий Вени­а­ми­но­вич решил выбрать вари­ант № 2, и я дей­стви­тель­но несколь­ко недель «тара­щил гла­за и бил нога­ми», пока не появил­ся опаль­ный худож­ник Наиль Алма­ев, с кото­рым дело вско­ре пошло на лад. Меня повы­си­ли до долж­но­сти заме­сти­те­ля ответ­ствен­но­го сек­ре­та­ря, реа­би­ли­ти­ро­ван­ный же Алма­ев вновь стал рету­ши­ро­вать сним­ки и рисо­вать застав­ки, а Пуга­чёв – руко­во­дить нами из каби­не­та напро­тив. Прав­да, не толь­ко руко­во­дить, но и защи­щать. Пом­ню свой пер­вый рису­нок кросс­вор­да, опуб­ли­ко­ван­ный в «Ленин­це», кото­рый никто не смог раз­га­дать по при­чине того, что худож­ник (то есть я) не обвёл несколь­ко каран­даш­ных линий тушью, и они не про­яви­лись на кли­ше. Редак­тор Вазир Хаши­мо­вич Муста­фин, сверк­нув на меня гла­за­ми, бро­сил гроз­ное: «Пуга­чё­ва ко мне!» Через минут пят­на­дцать Вале­рий Вени­а­ми­но­вич объ­яс­нил при­чи­ну гро­зы и уте­шил, ска­зав, что на пер­вый раз моло­дое даро­ва­ние про­сти­ли…

Конеч­но, это все шут­ки, весё­лые вос­по­ми­на­ния о туман­ной юно­сти, а если серьёз­но, то «Лени­нец» тех лет был одной из луч­ших моло­дёж­ных газет в стране, и вклад ответ­ствен­но­го сек­ре­та­ря В. В. Пуга­чё­ва в этот успех несо­мне­нен. Он умел тогда – и уме­ет сей­час – раз­гля­деть в пер­спек­тив­ном парень­ке или в начи­на­ю­щей юнкор­ше жур­на­лист­ские задат­ки, он умел и уме­ет гово­рить с людь­ми, что очень важ­но в наш ско­рост­ной век. Мы под­тру­ни­ва­ли над его стра­стью к чаёв­ни­ча­нью, но, ока­зы­ва­ет­ся, это так важ­но и в мас­со­вой, и в меж­лич­ност­ной ком­му­ни­ка­ции, когда ты не толь­ко сам выска­зы­ва­ешь­ся, но и дру­гих вни­ма­тель­но и заин­те­ре­со­ван­но выслу­ши­ва­ешь.

Мос­ков­ское сту­ден­че­ство Вале­рия Вени­а­ми­но­ви­ча есте­ствен­но ска­за­лось на его инте­ре­сах и вку­сах, кото­рые он пере­да­вал и нам, моло­дым кол­ле­гам. Это каса­лось теат­раль­ных и кино­пред­по­чте­ний, но преж­де все­го книг. Любовь к биб­лио­те­кам, к архи­вам через мно­го лет совер­шен­но логич­но при­ве­ла Пуга­че­ва к иссле­до­ва­нию исто­рии уфим­ской книж­но­сти. Неслу­чай­но и то, что во вто­рой части назва­ния его док­тор­ской дис­сер­та­ции зна­чит­ся: «Эво­лю­ция газет­но­го, жур­наль­но­го, типо­граф­ско­го и книж­но­го дела», пото­му что он с мла­дых, как гово­рит­ся, ног­тей зна­ком с печат­ной тех­ни­кой. И мои пер­вые уро­ки по осно­вам поли­гра­фии про­шли под его нача­лом, когда мы зака­зы­ва­ли в цин­ко­гра­фии штри­хо­вые и полу­то­но­вые кли­ше, когда вме­сте отли­ва­ли «руч­ные заго­лов­ки», когда вдво­ём про­смат­ри­ва­ли пер­вые оттис­ки ново­го номе­ра, выдан­ные рота­ци­он­ной маши­ной…

Мы в один год при­шли с Вале­ри­ем Вени­а­ми­но­ви­чем на кафед­ру исто­рии совет­ской лите­ра­ту­ры БГУ, за кото­рой была закреп­ле­на спе­ци­а­ли­за­ция «Жур­на­ли­сти­ка», и про­ра­бо­та­ли там вме­сте почти десять лет. После мое­го пере­ез­да в Воро­неж связь не поте­ря­ли – посто­ян­но встре­ча­ем­ся на науч­ных кон­фе­рен­ци­ях в Москве, Санкт-Петер­бур­ге, на мастер-клас­сах в Кур­ске, в Тольят­ти, на защи­тах дис­сер­та­ций в Воро­не­же. И, конеч­но, вспо­ми­на­ем Уфу, нашу моло­дёж­ную редак­цию, кафед­ру, сту­ден­тов, неко­то­рые из кото­рых ста­ли насто­я­щи­ми жур­на­лист­ски­ми зуб­ра­ми.

Любовь моя – «моло­дёж­ка»

Пол­то­ра года очной аспи­ран­ту­ры в Воро­не­же – по семей­ным обсто­я­тель­ствам  при­шлось пере­ве­стись на заоч­ное отде­ле­ние – пре­рва­ли на вре­мя мою прак­ти­че­скую дея­тель­ность (хотя и в это вре­мя сотруд­ни­чал как автор кари­ка­тур с мно­го­ти­раж­кой «Воро­неж­ский уни­вер­си­тет» и област­ным «Моло­дым ком­му­на­ром», создал и ввёл в дей­ствие ком­по­зи­ци­он­но-гра­фи­че­скую модель отрас­ле­вой реги­о­наль­ной газе­ты «Мебель­щик»). Место замо­т­вет­сек­ре­та­ря  баш­кир­ской «моло­дёж­ки» оста­ва­лось сво­бод­ным – и я с удо­воль­стви­ем вер­нул­ся к сво­е­му люби­мо­му делу. С удо­воль­стви­ем ещё и пото­му, что в редак­ции собрал­ся заме­ча­тель­ный кол­лек­тив талант­ли­вых жур­на­ли­стов (о них, о наших офор­ми­тель­ских нова­ци­ях в кон­це 70-х я опуб­ли­ко­вал ста­тью во все­со­юз­ном про­фес­си­о­наль­ном изда­нии «Жур­на­лист»): Миха­ил Чва­нов, Тама­ра Лаври­ще­ва, Рауль Тухва­тул­лин, Рим­зиль Вале­ев, Зиля Нур­му­ха­ме­то­ва, Вик­тор Шма­ков, Равиль Гаре­ев и др.

На летуч­ках, пла­нёр­ках мы, моло­дые, рас­крыв рот, слу­ша­ли, как наши опыт­ные кол­ле­ги про­во­ди­ли ана­лиз вышед­ше­го номе­ра. Насто­я­щая шко­ла про­фес­си­о­наль­но­го мастер­ства – обсуж­да­лось бук­валь­но всё: от уров­ня рас­кры­тия темы, про­бле­мы, сти­ля и язы­ка до маке­та и поли­гра­фи­че­ско­го испол­не­ния. Каза­лось бы, осо­бой кон­ку­рен­ции меж­ду изда­ни­я­ми не было (несколь­ко област­ных газет, в том чис­ле на баш­кир­ском и татар­ском язы­ках, «вечёр­ка», «моло­дёж­ка», дет­ская «пио­нер­ская»), а как серьёз­но отно­си­лись тогдаш­ние жур­на­ли­сты к сво­ей про­фес­си­о­наль­ной дея­тель­но­сти. Напри­мер, регу­ляр­но про­во­ди­лись кон­крет­но-социо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния ауди­то­рии, тема­ти­ки, про­бле­ма­ти­ки, «лица» газе­ты, рабо­та­ла Шко­ла репор­тё­ра, про­во­ди­лись внут­ри­ре­дак­ци­он­ные сорев­но­ва­ния, по ито­гам кото­ро­го побе­ди­те­ли полу­ча­ли и пре­мии, и воз­мож­ность издать свою книж­ку или съез­дить в коман­ди­ров­ку в любую точ­ку стра­ны.

Любой кол­лек­тив живёт поко­ле­ни­я­ми. Когда мы при­шли в редак­цию, там ещё вита­ли леген­дар­ные име­на Юрия Порой­ко­ва, Эдви­на Нури­джа­но­ва, Вла­ди­сла­ва Труш­ко­ва, Вла­ди­ми­ра Вино­гра­до­ва. К наше­му поко­ле­нию я отно­шу Лаза­ря Дано­ви­ча, Вик­то­ра Сквор­цо­ва, Сер­гея Дуло­ва, Гали­ну Кар­пусь, Марьям Гады­еву, Мари­ну Чепи­ко­ву, Диму Ефре­мо­ва, Сер­гея Лей­ки­на (Иосиф Галь­пе­рин, Нико­лай Тамай­чук и Вла­ди­слав Коло­коль­ни­ков были чуть постар­ше). Затем появи­лись Стас Шалу­хин, Све­та Гафу­ро­ва, Алик Шаки­ров, Айрат Ени­ке­ев. О каж­дом мож­но рас­ска­зать мно­гое, ведь каж­дый чело­век, тем более талант­ли­вый, – это осо­бая пла­не­та.

Вот Вик­тор Сквор­цов, закон­чив­ший с крас­ным дипло­мом один из самых пре­стиж­ных факуль­те­тов Уфим­ско­го авиа­ци­он­но­го инсти­ту­та и полу­чив­ший пред­ло­же­ние посту­пить в аспи­ран­ту­ру, пред­по­чёл местом рабо­ты отдел уча­щей­ся моло­дё­жи област­ной газе­ты. Да, к тому вре­ме­ни Сквор­цов был уже «ушиб­лен жур­на­ли­сти­кой», и совсем ско­ро он ста­нет насто­я­щим про­фес­си­о­на­лом – мяг­ким в обще­нии и необык­но­вен­но твер­дым в отно­ше­нии прин­ци­пи­аль­ных вещей.  Печаль­ная весть о неожи­дан­ном ухо­де из жиз­ни Вити (Витю­ни, Вицы) про­сто сра­зи­ла меня.

Нико­лай Тамай­чук появил­ся в редак­ции после окон­ча­ния жур­фа­ка УрГУ, и, кажет­ся, почти сра­зу воз­гла­вил отдел писем (на сотруд­ни­це это­го отде­ла – Лене – он вско­ре женил­ся, и вся редак­ция с раз­ма­хом отгу­ля­ла на их сва­дьбе). Это был при­рож­дён­ный жур­на­лист-ана­ли­тик. Не увле­ка­ясь изыс­ка­ми сти­ля, Коля любил глу­бо­ко копать, выби­рая темы для пуб­ли­ка­ций, что назы­ва­ет­ся, «на гра­ни». Как-то наш редак­тор нахо­дил­ся на дол­гом лече­нии, и номе­ра под­пи­сы­вал уже став­ший его заме­сти­те­лем Н. Г. Тамай­чук. Пони­мая, что с «И.О» взят­ки глад­ки, Нико­лай дал доро­гу несколь­ким доволь­но ост­рым «гвоз­дям», над кото­ры­ми  рабо­та­ла  «груп­па моз­го­во­го штур­ма», куда вхо­дил и я. После оче­ред­но­го рас­сле­до­ва­ния о спе­ку­ля­ции пыжи­ко­вы­ми шап­ка­ми с тре­во­гой жда­ли реак­ции из обко­ма. Но всё обо­шлось, и пом­ню исто­ри­че­скую фра­зу Тамай­чу­ка: «Вот ведь как полу­ча­ет­ся: что­бы мате­ри­ал полу­чил­ся хоро­шим, надо про­сто напи­сать ПРАВДУ!..»

«Вечёр­ка»

…Я делал маке­ты оче­ред­ных полос «Ленин­ца», когда позво­ни­ли с прось­бой зай­ти к редак­то­ру «Вечёр­ки». Ну, это не с небес на зем­лю, а все­го лишь с вось­мо­го эта­жа на тре­тий спу­стить­ся, поэто­му уже через несколь­ко минут я захо­дил в каби­нет  Я. Б. Хуса­и­но­ва, о кото­ром, конеч­но же, знал (несколь­ко лет вне­штат­ни­чал в отде­ле писем «ВУ»), но не был зна­ком лич­но.

Явдат Бах­ти­я­ро­вич сра­зу же рас­по­ло­жил сво­ей интел­ли­гент­но­стью и тем, что не стал ходить вокруг да око­ло, а сра­зу пере­шёл к делу, пред­ло­жив долж­ность стар­ше­го кор­ре­спон­ден­та с рабо­той в сек­ре­та­ри­а­те. Види­мо, он от кого-то узнал, что в «моло­дёж­ке» мне не предо­став­ля­ли учеб­ных отпус­ков, без кото­рых невоз­мож­но было ни закон­чить аспи­ран­ту­ру, ни тем более – защи­тить кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию. Конеч­но, я сра­зу же согла­сил­ся: ведь и ста­тус изда­ния у город­ской газе­ты был выше, и режим рабо­ты – дежур­ство через день – пол­но­стью меня устра­и­вал.

Со вре­ме­нем я узнал, что Хуса­и­нов до «Вечер­ней Уфы» успел пора­бо­тать и замре­дак­то­ра «Ленин­ца», и соб­ко­ром «Ком­со­моль­ской прав­ды» по Баш­ки­рии, и кор­ре­спон­ден­том ТАСС, и вне­штат­ным авто­ром «Прав­ды» –глав­ной газе­ты стра­ны, то есть был насто­я­щим про­фес­си­о­на­лом. Поэто­му все его начи­на­ния (а он любил при­ду­мы­вать, любил рис­ко­вать, что, кста­ти, не поме­ша­ло ему более 30 лет воз­глав­лять редак­цию еже­днев­но­го изда­ния), были, как гово­рит­ся, по делу. Яша – так любов­но вечёр­кин­цы за гла­за назы­ва­ли сво­е­го редак­то­ра – любил, встре­тив тебя в кори­до­ре, при­гла­сить к себе в каби­нет для раз­го­вор. Мне даже каза­лось, что он на ходу при­ду­мы­ва­ет какую-нибудь новую акцию, в кото­рую и вовле­ка­ет тебя – навер­ное, думаю я теперь, ему было инте­рес­но обсу­дить жур­на­лист­ские про­бле­мы имен­но с моло­ды­ми, к тому же он и сам посто­ян­но фон­та­ни­ро­вал иде­я­ми.

Когда мне при­шлось пере­хо­дить на штат­ную рабо­ту в уни­вер­си­тет, Явдат Бах­ти­я­ро­вич тут же пред­ло­жил мне редак­ти­ро­вать ««Уфим­скую неде­лю» и предо­ста­вил пол­ный карт-бланш. Может быть, и поэто­му (а инфор­ма­ци­он­но-реклам­ное при­ло­же­ние выдер­жа­ло нема­ло моих экс­пе­ри­мен­тов) реаль­ный тираж, по сло­вам типо­граф­ских рабо­чих, пре­вы­шал офи­ци­аль­но объ­яв­ля­е­мый вдвое. Так, Хуса­и­нов сра­зу же под­дер­жал пуб­ли­ка­цию брач­ных объ­яв­ле­ний («УН» была пятой газе­той в стране, отва­жив­ших­ся заве­сти руб­ри­ку «Зна­ком­ства»). А ведь пона­ча­лу даже тира­жи­ро­ва­ние газе­ты было при­оста­нов­ле­но по тре­бо­ва­нию началь­ни­цы отде­ла рекла­мы изда­тель­ства, кото­рая с сиг­наль­ным экзем­пля­ром помча­лась в обком. Выслу­шав рев­ни­тель­ни­цу нрав­ствен­но­сти, там поин­те­ре­со­ва­лись, где ещё печа­та­ют­ся подоб­ные объ­яв­ле­ния? Та сар­ка­сти­че­ски отве­ти­ла: «В При­бал­ти­ке!» «А что мы хуже при­бал­тов, что ли?» – неожи­дан­но заявил побор­ник суве­рен­ных прав и дал отмаш­ку «Доб­ро!»

Да, пона­ча­лу руб­ри­ка вызва­ла у насе­ле­ния насто­я­щий шок, хотя мы коди­ро­ва­ли объ­яв­ле­ния, уда­ля­ли  оскор­би­тель­ные пись­ма, но вско­ре про­сто пере­ста­ли справ­лять­ся с наплы­вом посе­ти­те­лей и почты, поэто­му, как и пла­ни­ро­ва­лось, пере­да­ли эти функ­ции Город­ской служ­бе зна­комств, откры­той в том чис­ле по ини­ци­а­ти­ве редак­то­ра «ВУ».

Хуса­и­нов умел соби­рать и беречь кад­ры. «Вечёр­ка» начи­на­лась с жур­на­ли­стов, при­шед­ших из «моло­дёж­ки», а потом в её штат вли­ва­лись не толь­ко уфим­цы, но и про­фес­си­о­на­лы из Неф­те­кам­ска, Сверд­лов­ска, Орен­бур­га, Горь­ко­го… Одно лишь пере­чис­ле­ние имён кол­лег, с кото­ры­ми мне посчаст­ли­ви­лось рабо­тать, впе­чат­лит любо­го опыт­но­го чита­те­ля, более пяти­де­ся­ти лет сле­дя­ще­го за пуб­ли­ка­ци­я­ми нашей город­ской газе­ты: Алла Доку­ча­е­ва, Лия Пер­це­ва, Вене­ра Кара­мы­ше­ва, Тама­ра Рыб­чен­ко, Юрий Коваль, Алек­сандр Касы­мов, Фарит Шари­пов, Ринат Фай­з­рах­ма­нов, Юрий Дер­фель, Радик Абду­лин и мно­гие-мно­гие дру­гие. За что спа­си­бо «наше­му доро­го­му Яше» – Явда­ту Бах­ти­я­ро­ви­чу Хуса­и­но­ву.

С Вик­то­ром Саве­лье­вым мы рабо­та­ли посмен­но в сек­ре­та­ри­а­те. Посколь­ку меня при­гла­си­ли пре­по­да­вать жур­на­ли­сти­ку на род­ном фил­фа­ке БГУ, такой гра­фик рабо­ты меня устра­и­вал. Тем более надо было завер­шать кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию. Те редак­ци­он­ные пять-шесть лет сего­дня мне кажут­ся деся­ти­ле­ти­я­ми – так спрес­со­ва­но было вре­мя, так мно­го инте­рес­но­го, ново­го, полез­но­го было впи­та­но.

В 1985 году при­шлось на год пре­рвать сотруд­ни­че­ство со СМИ, посколь­ку в тече­ние одно­го учеб­но­го года я был коман­ди­ро­ван пре­по­да­вать рус­скую и совет­скую лите­ра­ту­ру в Пекин­ском инсти­ту­те ино­стран­ных язы­ков. Кро­ме меня, в КНР были коман­ди­ро­ва­ны еще 12 вузов­ских пре­по­да­ва­те­лей, и наша деле­га­ция ока­за­лась «пер­вой ласточ­кой» в нала­жи­ва­нии куль­тур­ных отно­ше­ний меж­ду СССР и КНР после более чем два­дца­ти лет поли­ти­че­ско­го и даже воен­но­го про­ти­во­сто­я­ния. 

Не ска­жу, что я меч­тал о загра­ни­це – вызва­ли в рек­то­рат и, как гово­рит­ся, поста­ви­ли перед фак­том… Кста­ти, пона­ча­лу я вооб­ще отка­зы­вал­ся от Китая, будучи уве­рен­ным, что там все еще хозяй­ни­ча­ют хун­вей­би­ны, а я давал согла­сие на выезд обя­за­тель­но с семьей: женой, девя­ти­лет­ним сыниш­кой и двух­лет­ней доч­кой… Но функ­ци­о­нер­ша в Мин­ву­зе, сни­зив голос до шепо­та, была убе­ди­тель­на: «Если бы меня туда направ­ля­ли, я бы даже пеш­ком пошла…». Спра­вед­ли­во­сти ради заме­чу: жерт­ва­ми про­па­ган­ды ока­за­лись и китай­цы, искренне удив­ляв­ши­е­ся после про­смот­ра, напри­мер, филь­ма «Слу­жеб­ный роман», что у нас, ока­зы­ва­ет­ся, ходят трол­лей­бу­сы, ездят так­си, что наши люди мод­но оде­ва­ют­ся, шутят, влюб­ля­ют­ся, рев­ну­ют…

В пору моей туман­ной сту­ден­че­ской юно­сти гулял юмо­ри­сти­че­ский сти­шок, при­пи­сы­ва­е­мый Влад­ле­ну Бах­но­ву, одно­му из люби­мых сце­на­ри­стов Лео­ни­да Гай­дая («Две­на­дцать сту­льев», «Иван Васи­лье­вич меня­ет про­фес­сию», «Не может быть!», «Инког­ни­то из Петер­бур­га» и др.):

Впер­вые я бро­жу по загра­ни­це,

и в импе­ри­а­ли­сти­че­ском краю,

в импе­ри­а­ли­сти­че­ской сто­ли­це

не при­туп­ляю бди­тель­ность свою.

Ста­руш­ка улыб­ну­лась слиш­ком мило:

«Не купи­те ли, мсье, цве­тов?».

В ответ я шел неумо­ли­мо мимо –

и вылаз­ку ста­руш­ки­ну при­сёк.

Аген­ты Пен­та­го­на, не ста­рай­тесь,

а вы, мои дру­зья в род­ном краю,

спо­кой­но спи­те и не сомне­вай­тесь:

гра­ни­ца на зам­ке – я бдю! Адью!

Но в пере­строй­ку мно­гое стре­ми­тель­но меня­лось, и уже не было преж­них стро­го­стей, хотя и нас кура­то­ры в Посоль­стве посто­ян­но нака­чи­ва­ли: по одно­му не ходи­те, ноча­ми на ули­це задер­жи­вай­тесь…

Кажет­ся, все чле­ны нашей деле­га­ции пере­жи­ли опре­де­лён­ный шок: во-пер­вых, Китай с его древ­ней­шей куль­ту­рой (всё иное!); во-вто­рых, пре­по­да­ва­те­ли со всех кон­ти­нен­тов, с кото­ры­ми запро­сто и каж­дый день обща­ешь­ся; в-тре­тьих, более чем вни­ма­тель­ное отно­ше­ние к ино­стран­ным спе­ци­а­ли­стам. Мы про­жи­ва­ли в гости­ни­це «Друж­ба», в кото­рой рань­ше раз­ме­ща­лось совет­ское посоль­ство и в кото­рой всё, как гово­рит­ся, было на самом высо­ком уровне. А ещё в кани­ку­лы нам дали воз­мож­ность посмот­реть стра­ну: Тянц­зинь,  Шан­хай, Нан­кин, Сучжоу, Хан­чжоу, Уси…

Ино­гда очень важ­но посмот­реть со сто­ро­ны не толь­ко на себя, но и на обще­ство, на стра­ну, кото­рую пред­став­ля­ешь.

Ока­зы­ва­ет­ся, исто­рия внеш­не­по­ли­ти­че­ских, меж­го­су­дар­ствен­ных отно­ше­ний отра­жа­ет­ся и на отно­ше­ни­ях меж­ду людь­ми: напри­мер, те китай­цы, кото­рые изу­ча­ли рус­ский язык в пяти­де­ся­тые годы, в боль­шин­стве сво­ём отно­си­лись к нам очень  теп­ло, как и чилий­цы, вынуж­ден­ные после при­хо­да к вла­сти Пино­че­та нахо­дить­ся здесь в эми­гра­ции…

Выяс­ни­лось и то, что за гра­ни­цей наци­о­наль­ная спе­ци­фи­ка ста­но­вит­ся осо­бен­но замет­ной: шум­ные запо­лош­ные сооте­че­ствен­ни­цы были слыш­ны изда­ле­ка, осо­бен­но в мага­зи­нах; все­гда важ­ным и чуточ­ку над­мен­ным выгля­дел пан Таде­уш; говор­ли­вой и пред­при­им­чи­вой была бол­гар­ка Сне­жа­на… Эта же спе­ци­фи­ка ярко про­яви­лась и в нашей мно­го­на­ци­о­наль­ной люби­тель­ской коман­де фут­бо­ли­стов: урав­но­ве­шен­ные англи­чане пре­крас­но игра­ли голо­вой, экс­пан­сив­ные лати­но­аме­ри­кан­цы демон­стри­ро­ва­ли вели­ко­леп­ный дри­блинг, горя­чие ита­льян­ские пар­ни посто­ян­но апел­ли­ро­ва­ли к судье, мол­ча­ли­вые север­ные корей­цы игра­ли жест­ко и до кон­ца…

Конеч­но, это лишь внеш­ние про­яв­ле­ния наци­о­наль­ных осо­бен­но­стей. За гра­ни­цей важ­нее пере­ни­мать то зна­чи­тель­ное, что помо­жет тебе изме­нить­ся в луч­шую сто­ро­ну. Ведь рус­ские – народ пере­им­чи­вый, и мно­го чего хоро­ше­го взя­ли от чуже­зем­цев. При этом мне крайне сим­па­тич­на пози­ция «наше­го всё», т.е. Алек­сандра Сер­ге­е­ви­ча Пуш­ки­на, кото­рый в пись­ме к Чаа­да­е­ву выска­зал­ся так: «…Я дале­ко не вос­тор­га­юсь всем, что вижу вокруг себя. Как лите­ра­то­ра – меня раз­дра­жа­ют, как чело­век с пред­рас­суд­ка­ми – я оскорб­лен, – но кля­нусь честью, что ни за что на све­те я не хотел бы пере­ме­нить оте­че­ство, или иметь дру­гую исто­рию, кро­ме исто­рии наших пред­ков, такой, какой нам Бог её дал». Неслу­чай­но и наш фило­соф и рели­ги­оз­ный мыс­ли­тель Семён Франк писал, что Пуш­кин, глу­бо­ко вос­при­няв­ший запад­ную куль­ту­ру, не пере­стал от это­го не толь­ко быть, но и чув­ство­вать себя рус­ским чело­ве­ком. «В его душе, – писал Франк, – утон­чен­ней­шие вли­я­ния запад­ной куль­ту­ры мир­но ужи­ва­лись с наив­ным рус­ским духом, жив­шим в нем и питав­шим­ся народ­ны­ми сказ­ка­ми няни Ари­ны Роди­о­нов­ны. Он любил Рос­сию Пет­ра, сти­хию Петер­бур­га, но он любил и Моск­ву и древ­нюю Русь, и нико­гда у него не воз­ни­кал вопрос о несов­ме­сти­мо­сти того и дру­го­го».

Люди по-раз­но­му отно­сят­ся к пре­бы­ва­нию за рубе­жа­ми роди­ны. Кто-то дня­ми и ноча­ми меч­та­ет о про­дле­нии сро­ка пре­бы­ва­ния, а кто-то –  о ско­рей­шем воз­вра­ще­нии к домаш­не­му оча­гу. Вряд ли сто­ит осуж­дать пер­вых, но мне лич­но бли­же живу­щие соглас­но посло­ви­це «Где родил­ся – там и при­го­дил­ся».

В сере­дине вось­ми­де­ся­тых ста­ла «пере­стра­и­вать­ся» и жур­на­ли­сти­ка. Ещё сохра­ня­лась преж­няя систе­ма пар­тий­но-совет­ской печа­ти, но «зуб­рам пера» ста­ло в ней явно тес­но­ва­то. По при­ез­де из Китая, о кото­ром я опуб­ли­ко­вал несколь­ко ста­тей в мест­ных газе­тах, сде­лал боль­шую пере­да­чу на теле­ви­де­нии, дру­зья – а нас было чет­ве­ро – пред­ло­жи­ли орга­ни­зо­вать сна­ча­ла Баш­кир­ское жур­на­лист­ское агент­ство, а затем, сов­мест­но с мест­ным отде­ле­ни­ем Сою­за жур­на­ли­стов, – газе­ту «Дело­вой чело­век».

БЖА рабо­та­ло сле­ду­ю­щим обра­зом: два раза в месяц для под­пис­чи­ков из чис­ла рай­он­ных и город­ских СМИ рес­пуб­ли­ки гото­ви­лась под­бор­ка инфор­ма­ци­он­ных и мето­ди­че­ских мате­ри­а­лов. Пер­вая тет­радь – кор­ре­спон­ден­ции и ста­тьи на акту­аль­ные темы; вто­рая – обзо­ры мест­ной прес­сы, мето­ди­че­ские ука­за­ния по исполь­зо­ва­нию жан­ров, мето­ди­ке жур­на­лист­ско­го твор­че­ства, оформ­ле­нию, выпус­ку и дру­гим вопро­сам тео­рии и прак­ти­ки пери­о­ди­че­ских изда­ний. Откли­ки были самые хоро­шие, и мы поде­ли­лись сво­им опы­том на стра­ни­цах жур­на­ла «Рабо­че-кре­стьян­ский кор­ре­спон­дент».

«Дело­вой чело­век» шёл нелег­ко, ведь рын­ка как тако­го ещё не суще­ство­ва­ло. Тем не менее, два года рабо­ты ответ­ствен­ным сек­ре­та­рём ново­го по типу изда­ния не про­шли даром.

До пере­стро­еч­ных подви­гов было ещё дале­ко, а пока вер­нём­ся на десять лет назад.

На сним­ках:

  • «Лени­нец»: С. Лей­кин, И. Галь­пе­рин, В. Тулу­пов, Н. Тамай­чук, М. Чепи­ко­ва.
  • «Штаб­ной» (сек­ре­та­ри­ат почти офи­ци­аль­но назы­ва­ют шта­бом редак­ции).
  • В. Пуга­чёв.
  • Н. Алма­ев и Л. Дано­вич.
  • С актё­ра­ми омско­го ТЮЗа.
  • На съём­ках филь­ма «Отец и сын». С актри­сой Н. Бутыр­це­вой и режис­сё­ром В. Крас­но­поль­ским.
  • КВНу БГУ 15 лет.
  • В Китае. С кол­ле­га­ми и семей­ством Ли Ша ( Ели­за­ве­ты Пав­лов­ны Киш­ки­ной).
  • С В. Сквор­цо­вым.
  • Р. Фай­з­рах­ма­нов