Из книги «Это было недавно, это было давно…»
Глава четвёртая, университетская
В сентябре 1971-го
Чуть ли не в первый день учёбы на филфаке БГУ ко мне подошла третьекурсница Римма Якубова, бывшая редактором факультетской газеты «Наше слово», и сказала, что знает о моих художественных способностях и что теперь я – художник «НС»…
Ещё через какое-то время меня подвели к пятикурснику физмата Косте Максименко, который сказал, что знает о моих художественных способностях, и что я могу их проявить в университетской команде КВН БГУ, приглашённой на Центральное телевидение…
Так начиналась бурная студенческая жизнь.
Нравилось всё!
И само здание с мощными колоннами.
И наш четвёртый этаж с гипсовыми бюстами классиков русской литературы (за ними мы любили потом проводить переменки).
И преподаватель зарубежки, который, сидя на стуле и положив подбородок на трость, монотонно-завораживающе читал лекции о литературе античного мира.
И профессор фольклора, стремительно врывавшийся в аудиторию и почти от двери начинавший свой эмоциональный рассказ…
И тишина республиканской библиотеки, в которой мы конспектировали монографии Щербы и Трубецкого.
И, конечно же, однокурсники, которые все были сплошь талантливыми, и как истинные филологи, почти все писавшие стихи.
Где он, мой красный альбомчик, с робкими пробами пера, хранящий впечатления черниковского пацана, открывавшего для себя настоящую Уфу?..
О родном городе я ещё напишу стихи, но они придут ко мне почти через сорок лет, а в те далёкие семидесятые мы любили гулять по центру Уфы, забредая на деревянную веранду летнего кинотеатра в парке имени Матросова или на липовую аллейку рядом с красивейшим зданием Аксаковского дома, ставшего театром оперы и балета, в котором когда-то пел сам Шаляпин… Часто заглядывали и в художественный музей имени Нестерова, что на улице Гоголя. Этот уютный домик лесопромышленника Лаптева мне особенно был по душе, ведь ещё школьником я приезжал сюда на экскурсию, и сам великий Тюлькин спрашивал меня, какая картина из его персональной выставки мне понравилась больше всего.
…КВН стал забирать всё время, поскольку предстояла телебитва с остроумцами из Одессы, но первая сессия кое-как, но всё же была сдана. А по-настоящему учиться я начал после закрытия не только кавээновскеого сезона, но всей игры, вернувшейся на центральный экран лишь в перестройку.
Легенды филфака
В разные годы в БГУ работали известные не только в стране, но и в мире лингвисты и литературоведы: Лев Григорьевич Бараг, Леонид Михайлович Васильев, Талмаз Максумович Гарипов, Ромэн Гафанович Назиров, Игорь Павлович Распопов, Вера Сергеевна Синенко и мн. др.
Без сомнения, одной из самых ярких личностей был Лев Григорьевич Бараг, которого обожали буквально все и о котором сочиняли всякие были-небылицы. Например, про то, как он, ища карточки с тезисами лекций, стал в недоумении доставать из портфеля вещи, предназначенные его супругой для стирки. Или про то, как в фольклорной экспедиции, перепутав каменку с помывочной скамьёй, выскочил в чём мать родила из бани на глазах ожидавших своей очереди первокурсниц. Или про то, как он на вопрос, для чего вступает в партию, ответил, что чисто из любопытства – мол, крайне любопытно, о чём говорят партийцы на своих собраниях. Конечно же, всё это из серии «легенд и мифов», а все мы очень гордились тем, что одну из кафедр филфака возглавляет выдающийся учёный, внёсший неоценимый вклад в развитие исследования русского, белорусского и башкирского фольклора.
Вера Сергеевна Синенко возглавляла кафедру, где мы специализировались по журналистике. Она не преподавала на нашем курсе, но мы, конечно же, были наслышаны об одном из лучших в стране специалистов по истории советской литературы. Ближе я узнал её много позднее, когда уже после окончания аспирантуры в Воронеже и защиты диссертации в Москве был приглашен преподавать журналистику на родной филфак БГУ.
Помню, Вера Сергеевна сразу же, помимо дисциплин нашей специализации, включила в мою нагрузку ещё и лекционные курсы по литературе, за что сегодня – по прошествии многих лет – я бесконечно ей благодарен. Во-первых, потому, что всё-таки по диплому – филолог, и литература по-прежнему остаётся моей любовью. Во-вторых, полное представление о миссии журналистики, о её вершинах и звёздах возможно лишь в контексте развития мировой литературы. В-третьих, уверен, что только опора на гуманитарную – литературоведческую и лингвистическую – составляющую позволяет российским вузам готовить высококлассных журналистов, называемых публицистами.
…И вот в течение двух семестров я вместе со студентами-филологами аккуратно посещал лекции профессора Синенко по истории литературы ХХ века. Как же это было интересно! По концепции, по глубине и широте охвата материала, по манере изложения. Привлекали масштабность материала и одновременно лёгкость его подачи. Её интерпретации были богаты фактурой и окрашены сдержанной – по-синенковски – эмоцией. Тот или иной писатель представал не только как автор, но и как человек, как личность. Почему-то особенно запомнилось чтение Верой Сергеевной стихов раннего Есенина: «Выткался на озере алый свет зари. / На бору со звонами плачут глухари. / Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. / Только мне не плачется – на душе светло»…
Толстая тетрадка с этими лекциями побывала со мной в Китае и очень помогла во время занятий со студентами факультета русского языка Пекинского института иностранных языков. Кстати, на этой зарубежной командировке настояла именно Вера Сергеевна. Мы с ней в течение года активно переписывались, а затем, по приезде, я по её просьбе не раз выступал с рассказами об этой экзотической стране (наша группа из тринадцати советских преподавателей русского языка и литературы была первой после двадцатилетнего разрыва дипломатических отношений между СССР и КНР). Вообще, Вера Сергеевна доверяла молодым и активно продвигала тех, кто оправдывал доверие как преподаватель, исследователь и общественник.
Она любила хорошую песню, остроумную шутку, и наши праздничные заседания кафедры нередко завершались капустниками (у меня сохранились черновики новогодних и других сценариев).
Она была талантливым и целеустремленным человеком. Меня, например, восхитило то, как Вера Сергеевна в рекордные сроки настолько обновила свой английский язык, что смогла перевести на него все свои лекции, а затем с большим успехом прочитать их в одном из университетов США.
И как студент, а впоследствии и как коллега я с неизменной теплотой вспоминаю Ромэна Гафановича Назирова – одного из лучших отечественных достоеведов, Давида Семёновича Гутмана – блестящего лектора, о котором в день его 90-летия хорошо написали студенты: «А ещё эта особенная добрая улыбка, и какая-то нездешняя интеллигентность, и трогательная старомодность в обращении с нами – таким мы Вас помним и любим, Давид Семёнович».
Кстати, с ним у меня связана одна история…
Сессионная халява меня никогда не прельщала. Более того – я любил экзамены, к которым всегда готовился, набирая в библиотеке по нескольку десятков учебников и монографий. Но один раз меня всё же попутал бес… Точнее, однокурсник, который, встретив меня после удачного зачёта, предложил: «А хочешь ещё и зарубежку сдать?» «Да я ещё к ней не готовился» «Ерунда! У Гутмана же очки плюс двадцать… А я тебе конспекты дам». В общем, получив билет, я аккуратно переписал, а затем и воспроизвёл то, что кто-то записывал на слух. Профессор (родом с Волги) какое-то время слушал, потом взял мой листочек, приблизил его к глазам и, нажимая на «о», воскликнул: «Ну ты и навОрОтил!..» Так стыдно мне ещё никогда не было. Но через несколько дней, честно подготовив и отрапортовав ответ, я услышал: «Ну, вОт, сОвсем другОе делО».
И как не вспомнить имя человека, ставшего моим первым учителем в журналистике, – Валерия Георгиевича Сесюнина. Первые три года специализации на филфаке вёл именно он, и, думаю, вовсе не случайно вся наша группа нашла себя, оставшись в профессии: практически все работали и работают в СМИ. Сесюнин рассказывал о сложных вещах просто и с юмором, приводя примеры из журналистской практики. А она была достаточно богата: Сесюнин поработал в районной и в областной газетах, на телевидении. Был редактором телевизионных новостей и молодёжных программ (его по праву считали одним из первых в Башкирии спортивным телекомментатором).
Расскажу о двух встречах.
Первая произошла ранним утром в Уфимском Доме печати, где я, только что вернувшийся из командировки, отписывался в одном из редакционных кабинетов «Ленинца». Дверь открылась, и вошёл по-спортивному одетый Сесюнин. Оказывается, они с сыном приехали в Уфу из Свердловска на велосипедах: «Так и знал, что тебя застану…» Я тогда только начал работать над диссертацией, и Валерий Георгиевич дал много полезных советов.
Когда я написал диссертацию, то решил отправиться за внешним отзывом именно в УрГУ. В течение нескольких дней, пока члены кафедры знакомились с работой, обсуждали её и готовили рецензию, мы общались с Валерием Георгиевичем, который радушно принял гостя, показал город, как всегда, интересно – с деталями – рассказывая о его истории (помню место, где стоял Ипатьевский дом, могилу Павла Бажова).
Нина Степановна Дмитриева – куратор нашей группы. Строгая, всегда элегантно одетая, лектор от бога и серьёзный исследователь русского языка. Я, уже работавший в газете, старался не пропустить ни одной её лекции по современному русскому языку. А курсовую работу, посвящённую говорящим именам в сатирических произведениях русских писателей, с замечаниями научного руководителя Дмитриевой Н. С., обладавшей поистине каллиграфическим почерком, храню по сей день.
Университет подарил мне супругу – Тамару (а познакомила нас редакция факультетской стенной газеты!), университет подарил мне друга Лазаря Дановича, с которым мы начинали в «Уфимской неделе», продолжили в «Ленинце», в «Деловом человеке», и с которым аукаемся по сей день: я звоню-пишу ему из Воронежа, а он – из Тель-Авива.
- .
На снимках:
- Группа «В» филфака БГУ.
- Первокурсник.
- Сесюнин В.Г.
- Синенко В.С.
- Бараг Л.Г. и Назиров Р.Г.
- Филологи и историки.
- Рисуем плакаты для демонстрации.
- День сказок в пионерлагере «Энергетик».
- В роли шолоховского героя.
- 25 лет спустя.
- Команда КВН БГУ с А. Масляковым.
- Со студентами специализации «Журналистика».