ИЛЛЮСТРАЦИЯ И ВИЗУАЛИЗАЦИЯ

В пер­вых газе­тах в каче­стве иллю­стра­ций высту­па­ли штри­хо­вые гра­фи­че­ские изоб­ра­же­ния, затем – полу­то­но­вые, в том чис­ле фото­гра­фи­че­ские изоб­ра­же­ния. Пси­хо­ло­ги утвер­жда­ют, что хотя рису­нок быст­рее заме­ча­ет­ся чита­те­лем и доль­ше хра­нит­ся в его памя­ти, фото­гра­фии – как доку­мен­ту – дове­ря­ют боль­ше. Поэто­му, а так­же в силу опе­ра­тив­но­сти, досто­вер­но­сти, «репор­таж­но­сти» фото­сним­ков дизай­не­ры отда­ют пред­по­чте­ние имен­но им. Всё актив­нее при­ме­ня­ет­ся инфор­ма­ци­он­ная гра­фи­ка, и не толь­ко как допол­ни­тель­ное сред­ство для инте­рес­но­го гра­фи­че­ско­го реше­ния поло­сы, но и как само­сто­я­тель­ный содер­жа­тель­ный мате­ри­ал. Чита­тель неред­ко начи­на­ет зна­ком­ство с пуб­ли­ка­ци­ей, при­вле­чён­ный какой-то таб­ли­цей или диа­грам­мой, гра­фи­че­ски ори­ги­наль­но выпол­нен­ной, име­ю­щей отдель­ный заго­ло­вок, под­пись, ссыл­ку на источ­ник инфор­ма­ции.

Ещё не так дав­но счи­та­лось, что 12-13 % всей пло­ща­ди газет­но­го номе­ра долж­ны зани­мать иллю­стра­ции, но в послед­ние годы, в свя­зи с тен­ден­ци­ей, кото­рую назы­ва­ют визу­а­ли­за­ци­ей, этот про­цент замет­но вырос. Это явле­ние харак­тер­но так­же для теле­ви­де­ния и интер­не­та.

При­чин тому несколь­ко.

Во-пер­вых, появи­лись тех­ни­че­ские воз­мож­но­сти мак­си­маль­но реа­ли­зо­вать пре­иму­ще­ства изоб­ра­же­ния (при­влечь и удер­жать вни­ма­ние; пере­дать инфор­ма­цию в ком­пакт­ной, неред­ко образ­ной фор­ме и др.), что было по досто­ин­ству оце­не­но ещё в древ­но­сти, когда люди исполь­зо­ва­ли наскаль­ные рисун­ки. Спи­раль диа­лек­ти­че­ско­го раз­ви­тия при­ве­ла к «новой жиз­ни» визу­аль­ные сред­ства, и мож­но со всей опре­де­лён­но­стью утвер­ждать, что выра­ба­ты­ва­ет­ся и совер­шен­ству­ет­ся уни­вер­саль­ный гра­фи­че­ский язык, исполь­зу­е­мый при пред­став­ле­нии обще­ми­ро­во­го кон­тен­та (в каче­стве при­ме­ра при­ве­дём хотя бы газет­но-жур­наль­ную и интер­нет-нави­га­цию, где при­ме­ня­ют­ся сим­во­лы, застав­ки, зна­ки, понят­ные боль­шин­ству).

Во-вто­рых, мас­со­вая инфор­ма­ция всё более пер­со­на­ли­зи­ру­ет­ся в том чис­ле при помо­щи визу­аль­ных средств (фото­гра­фия авто­ра, дру­гие сопут­ству­ю­щие тек­сту иллю­стра­ции).

В-тре­тьих, в силу воз­рос­шей кон­ку­рен­ции меж­ду печат­ны­ми СМИ, меж­ду вида­ми, типа­ми и кон­крет­ны­ми печат­ны­ми изда­ни­я­ми, меж­ду печат­ны­ми и элек­трон­ны­ми СМИ и т. д., уси­ли­лась роль дизай­на. Фир­мен­ное оформ­ле­ние не толь­ко выпол­ня­ет зада­чу точ­ной иден­ти­фи­ка­ции СМИ, но и реа­ли­зу­ет функ­цию само­ре­кла­мы.

Совре­мен­ные ком­пью­тер­ные и циф­ро­вые тех­но­ло­гии, кар­ди­наль­но изме­нив допе­чат­ные и печат­ные про­цес­сы, поз­во­ля­ют решить прак­ти­че­ски любую дизай­нер­скую зада­чу. Дости­га­е­мая чёт­кость изоб­ра­же­ния при печа­ти даёт воз­мож­ность раз­ме­щать фото­гра­фию любо­го раз­ме­ра со все­ми её нюан­са­ми. Исполь­зу­е­мые про­грам­мы поз­во­ля­ют при­ме­нять иллю­стра­ции самой раз­ной фор­мы, любой ком­по­нов­ки, любо­го соче­та­ния (полу­то­но­вые и штри­хо­ван­ные изоб­ра­же­ния, с фоном и без оно­го, с обте­ка­ни­ем или нало­же­ни­ем тек­ста и т. д.). Воз­мож­но­сти точ­но­го цве­то­де­ле­ния, адек­ват­ной цве­то­пе­ре­да­чи вызва­ли к жиз­ни целый кор­пус мно­го­цвет­ных жур­на­лов и газет.

В-чет­вёр­тых, изме­нил­ся совре­мен­ный чита­тель. С одной сто­ро­ны, он боль­ше потреб­ля­ет инфор­ма­ции, но послед­няя всё чаще чер­па­ет­ся не из книг, газет и жур­на­лов, а из элек­трон­ных СМИ, и преж­де все­го — из интер­не­та. Про­изо­шла транс­фор­ма­ция спо­со­ба чте­ния: от нето­роп­ли­во­го, углуб­лён­но­го, мно­го­ра­зо­во­го — к быст­ро­му, порой одно­ра­зо­во­му. Это ско­рее не вдум­чи­вое чте­ние, а про­смат­ри­ва­ние, чаще — мимо­лёт­ное, поверх­ност­ное. Чте­ние пере­ста­ёт быть тру­дом, вос­при­ни­ма­ет­ся мно­ги­ми как раз­вле­че­ние, отвле­че­ние. Отсю­да – транс­фор­ма­ция зада­чи редак­ци­он­ной инфор­ма­ци­он­ной поли­ти­ки: пой­мать и удер­жать взгляд чита­те­ля, доне­сти до него огра­ни­чен­ный набор идей в упро­щён­ной, но жела­тель­но яркой фор­ме.

Соб­ствен­но, мы уже пере­шли к угро­зам, кото­рые несёт с собой все­объ­ем­лю­щая визу­а­ли­за­ция. Дизайн, начи­на­ю­щий играть первую скрип­ку, пере­ста­ёт быть тако­вым, посколь­ку игно­ри­ру­ет­ся его глав­ный прин­цип – под­чи­нён­ность содер­жа­нию, нару­ша­ет­ся и функ­ци­о­наль­ность. Но фор­ма, обла­да­ю­щая отно­си­тель­ной само­сто­я­тель­но­стью, по опре­де­ле­нию – вто­рич­на. Кри­ча­щая, агрес­сив­ная, довле­ю­щая фор­ма ослаб­ля­ет ком­му­ни­ка­цию, а как бы не заме­ча­е­мая фор­ма, напро­тив, повы­ша­ет её эффек­тив­ность. Лишь созна­тель­ное под­чи­не­ние смыс­лам дела­ет рабо­ту дизай­не­ра про­фес­си­о­наль­ной.

В нача­ле было сло­во… Даже иллю­стра­ция как отдель­ная пуб­ли­ка­ция свя­за­на с некой иде­ей, кото­рую мож­но объ­яс­нить сло­ва­ми. Доку­мен­таль­ная фото­гра­фия при всей её кон­крет­но­сти менее точ­на, чем сла­бая в про­фес­си­о­наль­ном отно­ше­нии сло­вес­ная пуб­ли­ка­ция (текст). Фото­гра­фия несёт иллю­зию точ­но­сти, хотя на самом деле её ассо­ци­а­тив­ный ряд мно­го шире – сни­мок пред­ла­га­ет боль­ше аль­тер­на­тив пси­хо­ло­ги­че­ской схе­ма­ти­за­ции. И это отнюдь не недо­ста­ток, а досто­ин­ство иллю­стра­ции как осо­бой фор­мы закреп­ле­ния и пре­под­не­се­ния инфор­ма­ции.

Ори­ен­та­ция чело­ве­ка пре­иму­ще­ствен­но на визу­аль­ную ком­му­ни­ка­цию отчуж­да­ет его от сло­вес­но­сти, кото­рая спо­соб­ству­ет целе­на­прав­лен­но­му и ско­рей­ше­му фор­ми­ро­ва­нию обще­го инфор­ма­ци­он­но­го, эсте­ти­че­ско­го – куль­тур­но­го – кода (что, кста­ти, облег­ча­ет рас­шиф­ров­ку и визу­аль­но­го кода как част­но­го слу­чая).

КАРИКАТУРА

Если кари­ка­ту­ру трак­то­вать широ­ко, то ей мно­гие тыся­чи лет, пото­му что ещё в древ­но­сти люди выца­ра­пы­ва­ли на дере­вьях изоб­ра­же­ния сво­их недру­гов, что­бы в тече­ние мно­гих дней пора­жать их стре­ла­ми или копья­ми, – до тех пор, пока не при­хо­ди­ла весть, что непри­я­тель забо­лел, а вско­ре и умер. Воз­мож­но, об этом фак­те знал Адольф Гит­лер, запи­сав­ший кари­ка­ту­ри­ста Бори­са Ефи­мо­ва в спи­сок сво­их лич­ных вра­гов, под­ле­жа­щих немед­лен­но­му уни­что­же­нию. Ефи­мов, брат зна­ме­ни­то­го жур­на­ли­ста и редак­то­ра Миха­и­ла Коль­цо­ва, так похо­же и так едко рисо­вал нацист­ских пре­ступ­ни­ков, что фюрер начер­тал гриф: «Най­ти и пове­сить». «Но, как види­те, он меня не пове­сил, – писал позд­нее Борис Ефи­мо­вич. – Не успел. Может быть, и пове­сил бы, если бы я ему попал­ся. Но он сги­нул гораз­до рань­ше, чем полу­чил такую воз­мож­ность. Это была угро­за, конеч­но, доволь­но реаль­ная, пото­му что в то вре­мя Гит­лер был в боль­шой силе и мог себе поз­во­лить такие вещи. Но ниче­го не вышло». А худож­ник Борис Ефи­мов про­жил, меж­ду про­чим, 108 лет, отдав луч­шие годы сво­е­го твор­че­ства газе­те «Изве­стия» и объ­еди­не­нию «Агит­пла­кат».

Дат­ский худож­ник Хер­луф Бид­струп так­же не любил Гит­ле­ра – одно­го из геро­ев сво­их кари­ка­тур. Когда худож­ни­ку запре­ти­ли изоб­ра­жать фюре­ра, Герин­га и даже сим­во­ли­че­скую «фрау Гер­ма­нию», он пере­шёл на рас­ска­зы в рисун­ках без слов. Вот эти бес­сло­вес­ные комик­сы и при­нес­ли ему миро­вую сла­ву. В 1964 г. Хер­луф Бид­струп полу­чил Ленин­скую пре­мию «За укреп­ле­ние мира меж­ду наро­да­ми», был при­нят в каче­стве почёт­но­го чле­на в Ака­де­мию худо­жеств СССР и стал печа­тать­ся в жур­на­ле «Кро­ко­дил». Кста­ти, школь­ные учеб­ни­ки англий­ско­го язы­ка тех лет были иллю­стри­ро­ва­ны имен­но Бид­стру­пом.

Тем, кто счи­та­ет кари­ка­ту­ру низ­ким жан­ром, мож­но авто­ри­тет­но воз­ра­зить: у её исто­ков сто­ял сам Лео­нар­до да Вин­чи, нахо­див­ший людей с дефек­та­ми для исполь­зо­ва­ния их в каче­стве моде­лей. Конеч­но, это ещё не была кари­ка­ту­ра в совре­мен­ном её пони­ма­нии – как само­сто­я­тель­ный жанр она появи­лась в Англии где-то в кон­це XVIII в., а в XIX в. бла­го­да­ря Домье ста­ла замет­ным явле­ни­ем в изоб­ра­зи­тель­ном искус­стве. Пресс-кари­ка­ту­ре отда­ли дань и рус­ские худож­ни­ки: Серов, Кусто­ди­ев, Лан­се­ре, Черем­ных, Мая­ков­ский, Моор, Дени, Кукры­ник­сы, Ганф, Ротов, Канев­ский, Горя­ев, Ели­се­ев, Про­ро­ков, Сой­фер­тис, Семё­нов и мно­гие-мно­гие дру­гие.

Воро­неж так­же дал кари­ка­ту­ре целую пле­я­ду талант­ли­вых худож­ни­ков это­го жан­ра: Иван Анчу­ков, Ана­то­лий Бавы­кин, Сер­гей Ёлкин, Алек­сандр Косты­на, Нико­лай Про­во­то­ров, Игорь Суров­цев, Вяче­слав Щукин. Самый пло­до­ви­тый из них – лау­ре­ат мно­гих оте­че­ствен­ных и зару­беж­ных пре­мий Иван Анчу­ков, кари­ка­ту­ры кото­ро­го по сей день посто­ян­но пуб­ли­ку­ют «Лите­ра­тур­ная газе­та», «Воро­неж­ский курьер», «Семё­роч­ка» и др.

Руб­ри­ка в газе­те «Ком­му­на» «Все­гда на этом месте рису­ет Ана­то­лий Бавы­кин» про­су­ще­ство­ва­ла почти 20 лет, а это, как гово­рит­ся, срок. В одном из интер­вью Бавы­кин – жур­на­лист с пяти­де­ся­ти­лет­ним ста­жем – даже назвал рисун­ки без слов выс­шим пило­та­жем.

Сер­гея Ёлки­на – сего­дня одно­го из самых извест­ных кари­ка­ту­ри­стов Рос­сии – в интер­не­те назва­ли луч­шим народ­ным поли­то­ло­гом. Архи­тек­тор по дипло­му и по про­фес­сии, Ёлкин рису­ет вот уже чет­верть века – сна­ча­ла для «Моло­до­го ком­му­на­ра», «Газе­ты с ули­цы Лизю­ко­ва», затем – для цен­траль­ных СМИ, таких как интер­нет-изда­ние «Полит.Ру», газе­та «Изве­стия», «Рос­сий­ская газе­та», агент­ство РИА Ново­сти.

Инте­рес­но, что кари­ка­ту­ра ожи­ва­ет в яркие – порой пере­лом­ные – дни исто­рии. Ско­рее все­го, пото­му, что она – опе­ра­тив­ный жанр, рису­нок того вре­ме­ни, в кото­ром всё обостре­но. А посколь­ку она вызы­ва­ет смех (а насто­я­щая кари­ка­ту­ра обя­за­тель­но ост­ро­ум­на!), её очи­сти­тель­ный эффект труд­но пере­оце­нить.

Редак­то­ры обще­ствен­но-поли­ти­че­ских изда­ний отда­ют пред­по­чте­ние поли­ти­че­ской кари­ка­ту­ре – сати­рич­ной и пам­флет­ной по опре­де­ле­нию; редак­то­ры мас­со­вой прес­сы – юмо­ри­сти­че­ской кари­ка­ту­ре, высме­и­ва­ю­щей урод­ства жиз­ни и при­зы­ва­ю­щей чело­ве­че­ство рас­стать­ся с ними. Эффект же воз­дей­ствия свя­зан с пара­док­саль­но­стью, с пре­уве­ли­че­ни­ем изоб­ра­жа­е­мо­го – будь то чер­ты лица или фигу­ры чело­ве­ка, будь то быто­вая или про­из­вод­ствен­ная ситу­а­ция.

Газе­ты и жур­на­лы неред­ко поме­ща­ют шар­жи на извест­ных обще­ствен­ных и поли­ти­че­ских дея­те­лей. Это ещё одна фор­ма сати­ри­че­ско­го или юмо­ри­сти­че­ско­го изоб­ра­же­ния, в кото­ром при соблю­де­нии внеш­не­го сход­ства изме­не­ны и выде­ле­ны наи­бо­лее харак­тер­ные чер­ты моде­ли. Имен­но моде­ли – пото­му что на шаржах могут быть изоб­ра­же­ны не толь­ко люди, но и живот­ные, и раз­лич­ные пред­ме­ты. Неко­то­рые счи­та­ют шар­жи раз­но­вид­но­стя­ми кари­ка­тур, хотя они, в отли­чие от послед­них, не высме­и­ва­ют недо­стат­ки героя – шар­жи доб­ро­душ­ны, застав­ля­ют людей улы­бать­ся, но никак не посме­ять­ся над изоб­ра­жа­е­мы­ми. Тем не менее, линг­ви­сты утвер­жда­ют, что фран­цуз­ское сло­во «charge» име­ет один латин­ский корень с ита­льян­ским сло­вом «caricare» («пре­уве­ли­чи­вать»).

ЛЕТУЧКА И ПЛАНЁРКА

Есть мне­ние, что неэф­фек­тив­ность мно­гих СМИ свя­за­на с неуме­лым, непро­ду­ман­ным управ­ле­ни­ем, или, как нын­че мод­но гово­рить, – меди­а­ме­недж­мен­том, важ­ней­шей функ­ци­ей кото­ро­го явля­ет­ся пла­ни­ро­ва­ние. Летуч­ки, а так­же пла­нёр­ки и отно­сят­ся к пла­ни­ро­ва­нию, к его опе­ра­тив­ной раз­но­вид­но­сти, кото­рой, увы, в совре­мен­ных редак­ци­ях зача­стую пре­не­бре­га­ют. А зря! Ведь крат­кие про­из­вод­ствен­ные сове­ща­ния, будучи регу­ляр­ны­ми, помо­га­ют кон­тро­ли­ро­вать как про­из­вод­ствен­но-твор­че­ский про­цесс, так и атмо­сфе­ру в кол­лек­ти­ве.

Летуч­ка, кста­ти, име­ет ещё одно зна­че­ние: печат­ный листок, экс­трен­но выпу­щен­ный, с крат­ким сооб­ще­ни­ем о каком-нибудь собы­тии, про­ис­ше­ствии. Здесь два клю­че­вых сло­ва – «крат­кость» и «экс­трен­ность». То есть летуч­ка («опе­ра­тив­ка», «пяти­ми­нут­ка») – это неболь­шое про­из­вод­ствен­ное сове­ща­ние, собра­ние для реше­ния неот­лож­ных дел.

Пла­нёр­ка так­же явля­ет­ся про­из­вод­ствен­ным сове­ща­ни­ем, но её отли­ча­ет регу­ляр­ность. Напри­мер, в редак­ции еже­днев­ной газе­ты она, как пра­ви­ло, про­во­дит­ся по рас­пи­са­нию, в поне­дель­ник. Её содер­жа­ние состав­ля­ет обзор вышед­ших за про­шед­шую неде­лю номе­ров и пла­ни­ро­ва­ние номе­ров теку­щей неде­ли (если одно­вре­мен­но осу­ществ­ля­ет­ся деталь­ное пла­ни­ро­ва­ние сле­ду­ю­ще­го номе­ра, то такое собра­ние мож­но назвать пла­нёр­кой-летуч­кой). Обзор номе­ров про­во­дит дежур­ный по послед­не­му номе­ру, вышед­ше­му на про­шлой неде­ле. Такой обзор, явля­ясь жан­ром медиа­кри­ти­ки, может быть посвя­щён любым вопро­сам, кото­рые воз­ни­ка­ют в свя­зи с выпус­ком редак­ци­он­ной про­дук­ции. Номер рас­смат­ри­ва­ет­ся в несколь­ких аспек­тах: как един­ство его пуб­ли­ка­ций, как един­ство пуб­ли­ка­ций кон­крет­ных отде­лов, как един­ство стра­ниц газе­ты. Обо­зре­ва­тель выде­ля­ет наи­бо­лее инте­рес­ные пуб­ли­ка­ции с точ­ки зре­ния их соот­вет­ствия направ­лен­но­сти СМИ, фак­тов, сти­ля и т. д. (пред­ла­га­ет выве­сить их на «крас­ную дос­ку», оце­нить высо­ко уст­но и т. д.); оце­ни­ва­ет видео­ряд и дизайн в целом; ука­зы­ва­ет на пуб­ли­ка­ции, кото­рые не соот­вет­ству­ют уров­ню изда­ния; гово­рит о про­бле­мах, кото­рые воз­ник­ли при выпус­ке. Обя­за­тель­но нуж­но вести про­то­кол засе­да­ния с опи­са­ни­ем его хода и при­ня­тых реше­ний.

Крат­кие собра­ния (летуч­ка может зани­мать 15-20 минут, пла­нёр­ка – око­ло часа) помо­га­ют реше­нию так­ти­че­ских задач, пото­му что в ходе их посту­па­ет новая инфор­ма­ция, каса­ю­ща­я­ся и про­из­вод­ствен­но­го про­цес­са, и жиз­ни кол­лек­ти­ва в целом. Здесь мож­но не толь­ко опе­ра­тив­но решать какие-то про­бле­мы, но и моти­ви­ро­вать кол­лег, поощ­ряя их мораль­но или мате­ри­аль­но.

Те, кто про­во­дит летуч­ки и пла­нёр­ки «для галоч­ки» или вооб­ще отка­зы­ва­ет­ся от них («Рабо­тать надо, а не сове­щать­ся»), тот рас­пи­сы­ва­ет­ся в неуме­нии поль­зо­вать­ся эффек­тив­ным инстру­мен­том управ­ле­ния. А ведь ту же дирек­тив­ную инфор­ма­цию неред­ко необ­хо­ди­мо «раз­же­вать», как и раз­ве­ять воз­ни­ка­ю­щие порой слу­хи (в этом слу­чае инфор­ма­ция из пер­вых уст – самый надёж­ный заслон сплет­ням).

Поми­мо инфор­ма­ци­он­ной, кон­троль­ной и моти­ва­ци­он­ной функ­ций у крат­ких собра­ний есть ещё обу­ча­ю­щая, орга­ни­за­ци­он­ная и дис­ци­пли­ни­ру­ю­щая функ­ции. И если они все­гда про­во­дят­ся «по делу», то могут пре­вра­тить­ся ещё и в при­ят­ное собы­тие, в необ­хо­ди­мый риту­ал.

МЕДИАКРИТИКА

Жур­на­лист­ская кри­ти­ка рань­ше была пред­став­ле­на в основ­ном обзо­ра­ми печа­ти. Их исполь­зо­ва­ли газе­ты, являв­ши­е­ся ран­гом повы­ше тех, кото­рые под­вер­га­лись ана­ли­зу – как пра­ви­ло, под кри­ти­че­ским углом. Так пар­тий­ные печат­ные орга­ны осу­ществ­ля­ли дирек­тив­ную функ­цию по отно­ше­нию к ком­со­моль­ским, отрас­ле­вым, мно­го­ти­раж­ным и др. изда­ни­ям. Кста­ти, виды обзо­ров, сло­жив­ши­е­ся тогда, быту­ют и сего­дня: общие обзо­ры, пре­зен­та­ци­он­ные, без­ад­рес­ные и тема­ти­че­ские.

Медиа­кри­ти­ка – срав­ни­тель­но новый тер­мин: им обо­зна­ча­ет­ся целое направ­ле­ние в жур­на­ли­сти­ке. При этом раз­би­рать­ся могут не толь­ко СМИ, но и лите­ра­ту­ра, музы­ка, филь­мы, спек­так­ли, изоб­ра­зи­тель­ная, реклам­ная, PR-про­дук­ция – всё, что потреб­ля­ет­ся мас­со­вой ауди­то­ри­ей. То есть кри­ти­ка СМИ допол­ня­ет­ся и вза­и­мо­дей­ству­ет с лите­ра­тур­ной, худо­же­ствен­ной, музы­каль­ной, теат­раль­ной и др. кри­ти­кой.

Спе­ци­а­ли­сты раз­ли­ча­ют ака­де­ми­че­скую, про­фес­си­о­наль­ную и мас­со­вую медиа­кри­ти­ку. В зави­си­мо­сти от целей и задач, объ­ек­та и пред­ме­та ана­ли­за, автор­ства, жан­ра и др. про­из­ве­де­ния медиа­кри­ти­ки пуб­ли­ку­ют­ся в сугу­бо науч­ных (Вест­ни­ки уни­вер­си­те­тов), в науч­но-прак­ти­че­ских («Акцен­ты. Новое в мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции»,), в про­фес­си­о­наль­ных («Жур­на­лист», «Жур­на­ли­сти­ка @ медиа­ры­нок») или в «тол­стых» жур­на­лах («Новый мир», «Наш совре­мен­ник» и др.).

С раз­ви­ти­ем интер­не­та появи­лись элек­трон­ные медиа­кри­ти­че­ские ресур­сы (сайт «Част­ный кор­ре­спон­дент», науч­но-куль­ту­ро­ло­ги­че­ский жур­нал Релга.ру), мощ­но раз­ви­ва­ет­ся бло­гер­ска медиа­кри­ти­ка.

НОВОСТЬ

Что такое новость? 

Что такое новость в жур­на­ли­сти­ке? 

Начи­на­ю­щий хро­ни­кёр может воз­му­тить­ся: «Что за глу­пые вопро­сы? Оче­вид­но же: новость – это то, что ещё не было извест­но мно­гим». Если он к тому же начи­тан, то вспом­нит о фор­му­ле Квин­ти­ли­а­на «Quis, quid ubi, quibus, auxillis, cur, quomodo, quando» (кто? что сде­лал? где? каки­ми сред­ства­ми? зачем? как? когда?), реше­ние кото­рой поз­во­ля­ет вос­при­ни­мать свер­шив­ший­ся факт или собы­тие как новость. А вот опыт­ный жур­на­лист – стре­ля­ный воро­бей – засо­мне­ва­ет­ся: «Пого­ди, паре­нёк, а, может, всё не так про­сто…» «Что же вас сму­ща­ет?» – не усту­па­ет юнец. «Напри­мер, отсут­ствие инфор­ма­ци­он­но­го пово­да или обще­ствен­но­го инте­ре­са, инте­ре­са целе­вой ауди­то­рии…». 

Дей­стви­тель­но, не всё, что про­ис­хо­дит в мире, достой­но опуб­ли­ко­ва­ния. Факт или собы­тие могут быть обыч­ны­ми, баналь­ны­ми. Или же они инте­рес­ны, но лишь неболь­шой груп­пе – боль­шин­ству же не нуж­ны: то, о чём с инте­ре­сом про­чи­та­ешь в род­ной мно­го­ти­раж­ке, будет про­игно­ри­ро­ва­но город­ским или област­ным чита­те­лем. Не тот мас­штаб собы­тия… А есть ещё такой при­знак ново­сти, как опе­ра­тив­ность. Хотя жур­на­ли­сты научи­лись при­да­вать вче­раш­ней инфор­ма­ции «вто­рую све­жесть», допол­няя её новы­ми дета­ля­ми, – имен­но такие мате­ри­а­лы, кото­рые прак­ти­ки назы­ва­ют «рас­ши­рен­ной инфор­ма­ци­ей», сего­дня ценят­ся в газе­тах, даже не пыта­ю­щих­ся пона­прас­ну состя­зать­ся в ско­ро­сти с интер­не­том.

А может ли исто­ри­че­ский факт, «отко­пан­ный» жур­на­ли­стом быть или стать ново­стью? Навер­ное, да, если мы при­вя­жем его к совре­мен­но­сти. И в этом про­явит­ся еще одно свой­ство ново­сти – акту­аль­ность. Инфор­ма­ция, полез­ная биз­не­сме­ну, не будет вос­при­ня­та в каче­стве ново­сти обы­ва­те­лем, далё­ким от эко­но­ми­че­ских про­блем, – здесь важ­на кон­текст­ность инфор­ма­ции, осо­зна­ва­е­мая её потре­би­те­лем. То есть новость тре­бу­ет от чита­те­ля, слу­ша­те­ля, зри­те­ля опре­де­лён­ной «соци­аль­ной под­го­тов­лен­но­сти».

Совре­мен­ные меди­а­ис­сле­до­ва­те­ли к семи­эле­мент­ной фор­му­ле Квин­ти­ли­а­на доба­ви­ли свой «семе­рик»: сен­са­ци­он­ность, брос­кость, ори­ги­наль­ность, «при­коль­ность», полез­ность, зна­чи­мость, оглу­ши­тель­ность. Отлич­ный под­бор качеств, если он, конеч­но, опи­ра­ет­ся на доку­мен­таль­ность и согла­су­ет­ся с прин­ци­па­ми прав­ди­во­сти и объ­ек­тив­но­сти.

ОЧЕРК

То и дело слы­шишь: «Очерк умер. Фелье­тон умер. Газе­та ско­ро умрёт». Спо­кой­но гово­рят – без жало­сти. «Про­шло их вре­мя, и это – нор­маль­но. Вот были лошад­ки, были сани и теле­ги, а сего­дня – маши­ны. Сбы­лись сло­ва Оста­па: желез­ный конь при­шёл на сме­ну кре­стьян­ской лошад­ке. Отды­хай­те!» В худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­ре – та же исто­рия, над рома­ном так­же мая­чит при­зрак ско­рой кон­чи­ны…

Конеч­но, хочет­ся пове­рить сло­вам нью-йорк­ско­го кри­ти­ка и пере­вод­чи­ка Лизл Шил­лин­гер, счи­та­ю­щей, что о «смер­ти жан­ра» гово­рят в основ­ном жела­ю­щие «раз­жечь свою реши­мость вос­кре­сить роман». Мол, ими дви­жет носталь­гия, отра­жа­ю­щая «не столь­ко тос­ку по кон­крет­ной кни­ге, а по ушед­шей эпо­хе, в кото­рой, как пред­по­ла­га­ет­ся, чело­ве­че­ские вза­и­мо­от­но­ше­ния харак­те­ри­зо­ва­лись боль­шей проч­но­стью, чем сей­час».

К сожа­ле­нию, есть и дру­гие, при­вет­ству­ю­щие уход, в том чис­ле преж­де глав­но­го худо­же­ствен­но-пуб­ли­ци­сти­че­ско­го жан­ра – очер­ка. Имен­но они созда­ют новые «фор­ма­ты» пери­о­ди­че­ских изда­ний, ратуя за фак­то­ло­гич­ность, крат­кость изло­же­ния, струк­ту­ри­ро­ван­ность мате­ри­а­ла, бога­тую иллю­стри­ро­ван­ность. В этом кру­гу очер­ку явно тес­но. Но хоро­шо ли это? Ведь чело­ве­ку все­гда инте­ре­сен чело­век, и если он исче­за­ет со стра­ниц газет, то, конеч­но, сле­ду­ет ждать неми­ну­е­мо­го кон­ца и самих газет. Как и каче­ствен­ной жур­на­ли­сти­ки, стре­мив­шей­ся «через чело­ве­ка» под­ни­мать соци­аль­ные про­бле­мы. Когда гово­рят о паде­нии тира­жей, при­во­дят мас­су объ­ек­тив­ных фак­то­ров, забы­вая об одном субъ­ек­тив­ном, свя­зан­ном с вымы­ва­ни­ем «про­сто­го чело­ве­ка» с поля СМИ.

И всё-таки исто­рия дви­жет­ся по диа­лек­ти­че­ской спи­ра­ли. Умные изда­те­ли обя­за­тель­но обра­тят­ся к тра­ди­ции – напри­мер, к опы­ту «физио­ло­ги­че­ско­го очер­ка», нача­то­го Баль­за­ком во Фран­ции, про­дол­жен­но­го Гри­го­ро­ви­чем, Тур­ге­не­вым, Успен­ским и мно­ги­ми дру­ги­ми лите­ра­то­ра­ми – в Рос­сии. Вот что писал о Дале-очер­ки­сте вели­кий Гоголь: «Он не поэт, не вла­де­ет искус­ством вымыс­ла, не име­ет даже стрем­ле­ния про­из­во­дить твор­че­ские сози­да­ния; он видит всю­ду и гля­дит на вся­кую вещь с дель­ной сто­ро­ны… Всё у него прав­да и взя­то так, как есть в при­ро­де. Ему сто­ит, не при­бе­гая к завяз­ке ни к раз­вяз­ке, над кото­ры­ми лома­ет голо­ву рома­нист, взять любой слу­чай, слу­чив­ший­ся в рус­ской зем­ле. что­бы вышла сама собой наи­за­ни­ма­тель­ней­шая повесть. Его сочи­не­ния – живая и вер­ная ста­ти­сти­ка Рос­сии…»

Зачем отка­зы­вать­ся от фор­мы, выко­ван­ной века­ми, при­чём в «твор­че­ских лабо­ра­то­ри­ях» самых зна­ме­ни­тых масте­ров сло­ва (есть у кого и есть по чему учить­ся)? Ведь у этой фор­мы – мно­же­ство досто­инств, кото­рые, прав­да, надо суметь реа­ли­зо­вать: доку­мен­таль­ность (опи­са­ние реаль­ных фак­тов и собы­тий, «писа­ние с нату­ры»), сюжет­ность (обра­ще­ние к житей­ским исто­ри­ям), эмо­ци­о­наль­ность (про­яв­ле­ние искрен­ней заин­те­ре­со­ван­но­сти в судь­бе героя). К тому же у этой фор­мы – несколь­ко раз­но­вид­но­стей (путе­вой, порт­рет­ный, про­блем­ный очер­ки), в кото­рых талант­ли­вый пуб­ли­цист может про­явить и наблю­да­тель­ность, и любо­зна­тель­ность, и пси­хо­ло­гизм.

ПАБЛИК РИЛЕЙШНЗ И РЕКЛАМА

Под паб­лик рилейшнз одни пони­ма­ют толь­ко выбор­ные тех­но­ло­гии, дру­гие дума­ют, что это то же самое, что и рекла­ма. Хотя спе­ци­а­ли­сты по свя­зям с обще­ствен­но­стью ещё в 1986 г. опуб­ли­ко­ва­ли «Мани­фест паб­лик рилейшнз», состав­лен­ный в фор­ме обра­ще­ния к дру­зьям-рекла­ми­стам:

«Вы – не мы, а мы – не вы.

Цели и обла­сти дея­тель­но­сти у вас и у нас столь же раз­лич­ны, сколь раз­лич­ны наши дей­ствия и язы­ки, на кото­рых мы гово­рим.

Вы воз­дей­ству­е­те на потен­ци­аль­ных потре­би­те­лей и поль­зо­ва­те­лей, что­бы поста­рать­ся пре­вра­тить их в реаль­ных поку­па­те­лей това­ров, рекла­му кото­рых вам зака­за­ли.

Мы воз­дей­ству­ем на всю сово­куп­ность ауди­то­рий, кото­рых затра­ги­ва­ют дея­тель­ность и функ­ции ком­па­нии, рас­смат­ри­вая эти ауди­то­рии в каче­стве парт­не­ров, чьё пове­де­ние может затор­мо­зить раз­ви­тие этой ком­па­нии или спо­соб­ство­вать ему.

Вы про­ек­ти­ру­е­те “имидж мар­ки” това­ра, вызы­ва­ю­щий жела­ние и порож­да­ю­щий моти­ва­ции к покуп­ке.

Мы про­ек­ти­ру­ем “инсти­ту­ци­о­наль­ный имидж” ком­па­нии, что­бы пока­зать, что она собой пред­став­ля­ет, что дела­ет и как ста­ра­ет­ся отве­тить на ожи­да­ния сво­их парт­не­ров, дабы вызвать вза­им­ное дове­рие.

Вы мети­те в “целе­вые груп­пы”.

Мы ведём диа­лог с “ауди­то­ри­я­ми”.

Вы пози­ци­о­ни­ру­е­те товар и его мар­ку.

Вы – один из глав­ных инстру­мен­тов мар­ке­тин­га.

Мы – обя­за­тель­ный инстру­мент менедж­мен­та.

Вы – стра­те­гия жела­ния, порож­да­ю­щая моти­ва­цию к покуп­ке.

Мы – стра­те­гия дове­рия, обес­пе­чи­ва­ю­щая кон­со­ли­да­цию и при­част­ность.

Вот поче­му у рекла­мы и паб­лик рилейшнз раз­ные обла­сти дея­тель­но­сти, раз­ные язы­ки и раз­ные мето­ды дей­ствия. Фор­ми­ро­ва­ние жела­ния и заво­е­ва­ние дове­рия – две раз­ные вещи, но обе необ­хо­ди­мы для успеш­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния ком­па­нии. Ничто не про­ти­во­по­став­ля­ет нас друг дру­гу. Но всё отли­ча­ет нас друг от дру­га. Мы – не вы. Вы – не мы. Но и вы, и мы раз­ны­ми путя­ми, кото­рые не сле­ду­ет сме­ши­вать, спо­соб­ству­ем успе­ху ком­па­нии».

Такой ком­па­ни­ей может быть и редак­ция средств мас­со­вой инфор­ма­ции, для кото­рых очень важ­на репу­та­ция и кото­рые выхо­дят в том чис­ле и пото­му, что пуб­ли­ку­ют  рекла­му. Содер­жа­ние и фор­мы реклам­ной дея­тель­но­сти доста­точ­но понят­ны, а вот мето­ды созда­ния, про­дви­же­ния и укреп­ле­ния ими­джа, фор­ми­ро­ва­ния паб­ли­си­ти слож­ны и осо­зна­ны пока не все­ми руко­во­ди­те­ля­ми раз­лич­ных уров­ней. В орга­ни­за­ци­ях есть люди, в той или иной мере зани­ма­ю­щи­е­ся мони­то­рин­гом, кон­суль­ти­ру­ю­щие руко­вод­ство по раз­лич­ным про­бле­мам, в том чис­ле и кри­зис­но­го свой­ства, отве­ча­ю­щие за связь с прес­сой, но харак­тер их дея­тель­но­сти настоль­ко амор­фен, а ста­тус не опре­де­лён, что зача­стую вре­дит ими­джу самих PR.

Суще­ству­ет так­же мне­ние, что PR в Рос­сии, с её авто­ри­тар­ны­ми тра­ди­ци­я­ми, пер­ма­нент­ным неже­ла­ни­ем вла­стей учи­ты­вать обще­ствен­ное мне­ние и т. п., пока ещё не сфор­ми­ро­ва­лись. Есть лишь кари­ка­тур­ное их вос­про­из­ве­де­ние («чёр­ные PR»), далё­кое от таких усто­яв­ших­ся прин­ци­пов, как прав­ди­вость, ува­жи­тель­ность, откры­тость, инфор­ма­ци­он­ная свое­вре­мен­ность и соци­аль­ная ответ­ствен­ность.